сохранить. Поэтому я и хочу подарить его тебе.
– Как ты ловишь свои «образцы»?
– Надо все время внимательно следить за ними. Каждую ловишь по-своему. Мотыльков – вот так, понятно? Сачком.
– Они не мертвые, когда ты их ловишь?
– Нет. Их ловят живыми, а потом убивают. Это основное.
– Убивают?
– Да. Uccidi li[9].
– Ты убил все свои «образцы»?
– Ну да. Так делают натуралисты.
– Как ты убил их?
– Обычно их удушают, чтобы не повредить. Asfissiare[10]. Помещают в банку, которую плотно закрывают крышкой. Tu capisce? No aria[11]. И оставляют там, пока они не умрут, вот и все. Так можно убить кого угодно, если только плотно закрыть.
– Кого ты еще убивал?
– Только мышь и насекомых. Ах да, еще змею однажды. Змеи дольше не умирают.
– Зачем ты их убивал?
Он озадаченно пожал плечами.
– Чтобы можно было изучать их потом. Когда они мертвые, можно их разрезать и посмотреть, как они устроены.
– Но зачем нужно их изучать? Разве нельзя просто смотреть на них и любоваться ими? Бабочки, мотыльки – такие прекрасные, когда живые.
Виктор поморщился в искреннем недоумении.
– Какой в этом толк? Любой может просто смотреть на что-то красивое. Но что это дает? – Видя, что я не знаю, как отнестись к его подарку, он спросил: – Тебе не нравится?
Я почувствовала обиду в его голосе.
– Нравится. Он очень красивый. Спасибо, Виктор.
Ему было приятно это услышать.
Когда на следующий день мы занялись сборами к отъезду, саквояж, который леди Каролина дала мне для моих вещей, едва смог вместить одежду и всякую мелочь, второпях накупленную ею для меня в соседних селениях. Я, привыкшая бегать босиком по улицам, неожиданно оказалась обладательницей башмачков и комнатных туфелек на каждый день недели. Мало того, она заверила, что все это богатство мне только на первое время; когда мы вернемся в Женеву, у меня будет всего намного больше. А еще был подарок Виктора, несчастное мертвое существо, обреченное вечно демонстрировать свою красоту, стоившую ему жизни. Я понимала, что должна дорожить им, но уже решила, что постараюсь никогда не смотреть на него.
Обратное путешествие Франкенштейнов домой было одиссеей моих юных лет. Я не имела представления о том, где может находиться место, называемое Женевой; я, впрочем, знала, что Швейцария лежит за отдаленными горами, которые тянулись по всему горизонту к западу от моей деревни. Но лишь теперь я поняла, что вершины, видные из Тревильо, были лишь предгорьем, настоящие горы находились за ними. Только после целого дня пути от озер перед нами, как зубчатые стены громадного замка, встали величественные Альпы. Еще несколько дней шестерка сильных лошадей влекла нашу карету все выше и выше в режущий холод заснеженных перевалов;
Убивают их (
Удушать (
Понимаешь? Без воздуха (
