и мыслей разных людей, историй и биографий, есть и более конкретные примеры – фотографии. Они, конечно, не доводы для умозаключений, а всего-навсего факты, предназначенные для глаз, но именно в этой их простоте, быть может, и есть помощь. Давайте узнаем, одинаковые ли чувства мы испытываем, глядя на одни и те же фотографии. Здесь, на столе, перед нами несколько снимков. Правительство Испании настойчиво высылает их примерно дважды в неделю21. Не самые неприятные фотографии, на них в основном – мертвецы. В сегодняшней газете, например, подборка изображений не то мужского тела, не то женского; оно настолько искалечено, что и вовсе может принадлежать поросенку. Но это, конечно, мертвые дети и, несомненно, руины дома. Бомба разрушила стену; вот здесь, где, по-видимому, была гостиная, еще висит птичья клетка, но остальная часть дома настолько ни на что не похожа, словно все взлетело на воздух.
Те снимки не доводы, а лишь голые факты, предназначенные для наших глаз, которые, в свою очередь, соединены с мозгом, а тот – со всей нервной системой. И эта система посылает импульсы через всю память прошлого и чувства настоящего. Когда мы смотрим на эти фотографии, внутри нас протекают некоторые реакции. Однако, несмотря на разницу в образовании и традициях, наши чувства схожи, и они сильны. Вы, сэр, называете их «ужасом и отвращением». Мы зовем их также. Одни и те же слова произносят наши губы. «Война, – говорите вы, – является отвратительным варварством; ее нужно остановить любой ценой». А мы, словно эхо, повторяем за вами: «Война является отвратительным варварством, ее нужно остановить». И вот, наконец, смотрим мы на один и тот же снимок и оба одинаково видим мертвые тела и руины дома.
Давайте на мгновение оставим попытки ответить на вопрос о том, как мы можем помочь вам предотвратить войну, через обсуждение политических, патриотических или психологических причин, побуждающих вас воевать. Эмоции слишком сильны, чтобы спокойно рассуждать. Сосредоточимся на практических действиях, которые вы представили нам на рассмотрение. Их три. Первое – подписать коллективное письмо в газету; второе – вступить в определенное общество; третье – пожертвовать денег его фондам. На первый взгляд, нет ничего проще. Небрежно поставить свою подпись на бумаге легко; посетить встречу, где миролюбивые взгляды более или менее высокопарно излагаются людям, которые их уже разделяют, тоже довольно просто; а выписать чек в поддержку отчасти приемлемых взглядов хоть и не так просто, – все же легкий способ успокоить то, что принято называть совестью. Однако по-прежнему есть несколько причин колебаться – причин, в которые мы непременно должны будем серьезно вникнуть позже. Достаточно сказать сейчас о том, что хотя три озвученных вами способа вполне убедительны, кажется: если мы и выполним эти просьбы, то чувство, вызванное снимком, так и не утихнет. Эта подлинная эмоция требует чего-то более внушительного, нежели подпись на бумаге, потраченный на какую-то речь час и чек, подписанный на какую угодно сумму,
Речь о газетных фотографиях, опубликованных зимой 1936 – 1937 гг.
