раз, когда он выходил из подьезда нашего дома, перманентные тетки на лавочке томно вздыхали и долго смотрели на его широкую, удаляющуюся спину. Мама Юрки, тетя Рая, тоже служила в органах и тоже была красавицей. Когда она выходила из подьезда, местные, дворовые мужики, вечно копавшиеся в движках своих раздолбанных запорожцев и москвичей, восхищенно цокали языками и похотливо смотрели на ее стройную фигурку и точеные ножки в туфлях лодочках.
Дядя Толя изредка бывал заграницей. Квартира их была обставленна дефицитной, по тем временам югославской мебелью, в большой комнате красовался на четырех ножках немецкий цветной телевизор, Юрка слушал Пинк Флойд на катушечном Японском магнитофоне и щеголял в настоящих американских джинсах Левистраус. По выходным всё их семейство, включая грозного бойца Филю, усаживалось в новенькие синие Жигули и укатывало на Подмосковную дачу, где, надо полагать, все тоже было в шлколаде. Тетки на лавочке бросали завистливые взгляды на Раю и вздыхали: Вот ведь везучая! Мужики же беззлобно шипели в догонку: Живут же люди!
Дядя Толя умер внезапно. Инфаркт на работе. Раз и все! С его смертью трос на котором крепились благополучие и лоск семьи лопнул. Тетя Рая после смерти мужа, вскоре уволилась из органов и перестала выходить из дома. Тетки у подьезда поговаривали, что Рая запила. В доме у них всегда было полно алкоголя. Весь шкаф забит бутылками с виски, джином, бренди и прочими заморскими напитками с яркими, замысловатыми этикетками.
Юрка и раньше не чурался стаканчика портвейна с дворовыми пацанами, а тут вовсе стал поддавать, чуть ли не каждый день и подолгу не ночевать дома. Где он пропадал, неизвестно.
Тетя Рая иногда была вынуждена появляться во дворе! За хлебом сходить или еще за чем. Шла она нетвердой походкой. Былая красота медленно, как старые обои отслаивалась от нее. С первого взгляда можно было определить, что эта, некогда красивая и статная женщина поддает и поддает прилично. Пару раз ее находили лежащей на лестничной площадке, не доходила до дверей квартиры и, обмочившись, заваливалась спать на холодный кафельный пол. Продержалась она недолго. Буквально через год после смерти мужа тетя Рая умерла.
Затем умер постаревший и парализованный Филя. Его похоронили у березки во дворе и мой Тимка, во время прогулки, еще долго останавливался на этом месте и скулил.
А когда, через год Тимофей попал под машину, мы похоронили его на этом же месте, у березки, под боком старого друга, который всегда его защищал.
Наша семья вскоре переехала со Щелковской в новую квартиру в Строгино. Что стало с Юркой Дубининым я не знал. Доходили слухи, что он попался то ли на воровстве, то ли на грабеже и ему дали срок. Спустя лет двадцать после переезда, меня каким-то ветром занесло на Щелковскую. Я с щемящей тоской в груди прошелся мимо школы, в которой проучился 10 лет, мимо хоккейной
