я опять начну работать, но в данный момент меня держат на привязи, и ничего с этим поделать невозможно.
Я сейчас в так называемом «садовом отпуске». К садоводству он, по счастью, никакого отношения не имеет, а не то мне пришлось бы целый год возделывать узенькие трещинки между плиток мощеного двора. Сажать туда семена и поливать их слезами. «Садовый отпуск» – это когда уволившийся (или уволенный) сотрудник некоторое время не имеет права наниматься на другую работу. Бывший шеф оплачивает ему этот вынужденный простой. Обычно так делают, чтобы сотрудник не мог воспользоваться ценной информацией, передав ее конкурирующей фирме, куда он, вполне вероятно, направится в поисках места. Я не собиралась переходить к конкурентам. Я вообще изначально никуда не собиралась, как уже было сказано. Однако Ларри был уверен, что я прямиком двину в ту самую компанию, которой хотела продать нашу «Фабрику идей», а они, безусловно, наши конкуренты. Ну что же, они и правда позвонили мне на следующий день после того, как он меня вышвырнул, и предложили место. Но, когда услышали про годичный принудительный отпуск, признались, что так долго ждать не могут. Этот чертов отпуск отпугивает всех работодателей! И я вынуждена тупо ждать, ничего, абсолютно ничего при этом не делая.
Похоже на тюремный срок. Двенадцать месяцев. Это и есть тюремный срок. У меня такое чувство, будто я стою на полке и покрываюсь толстым слоем пыли, а мир вокруг живет своей бодрой, деятельной жизнью. И я в ней участвовать не могу, я вне ее. Но нельзя же допустить, чтобы у меня ссохлись мозги, надо же их как-то подпитывать. Пользуясь, черт бы ее побрал, садоводческой терминологией, надо возделывать почву, чтобы она давала всходы.
Влажные травинки липнут к ногам, я меряю газон шагами. Взад-вперед. Туда-сюда. Что, если так и придется весь год сидеть на привязи? Что мне делать?
Ноги постепенно начинают мерзнуть, зато в голове забрезжила одна мыслишка. Проект. Цель. Точка приложения усилий. Мне будет чем заняться. Надо исправить то, что неправильно. Искоренить зло, которое сама же и содеяла.
Я преподнесу своим соседям приятный подарок. Верну обратно свой сад.
Глава пятая
Какой он замечательный, – шепотом хвалю я младенца, которого моя подруга Бьянка нежно держит на руках.
– Да, замечательный, – улыбается она, с обожанием глядя на сына.
– Есть в этом что-то поразительное, правда?
– Да, это… поразительно.
Взгляд у нее потерянный, губы слегка дрожат, и вокруг глаз глубокие черные круги после двух бессонных ночей.
– Ну а ты как? Нашла другую работу?
– Нет, я не могу. Ты же знаешь, у меня этот проклятый принудительный отпуск.
– А, точно. – Она кивает, вдруг вздрагивает, как от боли, а затем снова успокаивается в отрешенной задумчивости. Я не рискую нарушить ее молчание. – Ты обязательно что-нибудь
