и к нам. Может, и клиент. Только погодка нелетная для заказа, не находишь?
С этими словами Малярийкин привычно кивнул товарищу на станок возле стены ангара, под столешкой которого прятались обрезы.
Особенностью ведения бизнеса на окраине было то, что любой проезжий мог стать клиентом их мастерской и принести деньги. А мог вынести обоим мозг – ради пары тапок. В памяти Малярийкина были очень свежи эпизоды, когда непрошеных гостей гнали не только матом, но и вышибанием мозга крупной дробью. Эпизоды были свежи настолько, что приходили к Маляру ночью, вместо кино.
Тем временем восьмиколесное одноглазое чудовище приближалось. «Рысь» считалась вездеходом, но вездеходом шустрым. Могла шпарить по трассе, выжимая сотню в час. Но могла и по болоту. Тоже без особых трудностей. В данный момент оба возможных полигона ходовых испытаний «Рыси» как бы совместились – агрегат пер по дороге, но старой, сильно искореженной. Мчался быстро.
«Рысь» также считалась броневиком. Определение это (в отличие от внедорожника) было дано с натяжкой. Броневой лист прикрывал машинку спереди и с боков, оставляя крышу и корму без защиты. Лобовой лист сберегал от пуль до 30-го калибра включительно. Боковой от силы держал 7,62. Для реальной войны – ничто. Для примитивных бандитских разборок – круто запредельно. Диким нищебродам вроде Калмыша с Малярийкиным такая машинка казалась кошмаром наяву, внушала уважение и ужас. Не танк, конечно, но закопать роту в чернозем при определенном раскладе способна. Да и зачем нам танк? В серьезном бою с серьезно настроенной пехотой – а Малярийкин видывал в жизни многое – танки горели как свечи. Мочить слабовооруженных «мирных жителей» бандитам как раз сподручней на более легкой технике. Маневренной. И оснащенной не артиллерийским орудием, а скорострельным пулеметом.
Как и ожидал автомастер, над лобовым стеклом «Рыси» болтался, как резиновый, ствол помянутой кофемолочки – ею оказался совковый «Утес». Древний, но убедительный. В мире обрезов, двустволок и помповух – натуральный бог войны.
«Принесло же буржуев, – со злостью подумал Малярийкин, немного растерянно потирая свою двустволку-пенсионерку. – Нашпигуют свинцом, заберут все, что глянется. Остальное спалят. И дальше поедут. Сволочи».
Могут так сделать, во всяком случае. Во всяком случае, раньше могли. Сейчас за такое вешали. Если находили, кого. Говоря откровенно, Маляр уже не знал, чего хочет больше: чтобы гости промчались мимо, увозя с собой необходимость что-то делать, говорить, думать и обещать, либо чтобы это был клиент, с которым придется сейчас заниматься (в том числе стрелять, если вдруг грабитель), но зато потом поиметь бабла.
«Все эта погода», – снова раздраженно подумал Малярийкин. Обычно они с Калмышем были рады каждому проезжающему. Обрезы готовили всегда, но такой уж сложилась местная традиция. К слову сказать, незнакомые путешественники, проскакивающие мимо их мастерни впервые, также готовили оружие. Привычно. В «наш-ангаре», равно как в любом обитаемом и необитаемом придорожном здании, незнакомцев могла ожидать
