думала про себя: – Да, отвыкла я гонять чаи на кухне, как в старые, добрые времена.
Включила чайник и, стоя рядом, молча ждала пока он вскипит. Разлила чай по большим голубым чашкам с золотой каёмкой и поставила перед Светланой. Открыла, накрытый белоснежной салфеткой, большой серебряный поднос с вазой конфет, печеньем и пирожными.
– Угощайся, пожалуйста! – опускаясь на стул, произнесла хозяйка.
Светлана посмотрела на это вкусное изобилие, но есть не хотелось, и она пила чай, отпивая маленькими глоточками.
– Рассказывай дальше, – осторожно попросила Светлана Викторовна.
– Дальше? – пристально посмотрев на хозяйку, сухо спросила Светлана. – С этого момента я начала замечать неодинаковое отношение ко мне и к брату. Мы росли, у нас появились определённые обязанности по дому. Правда, делились они не поровну. Мне почему-то всегда поручалась больше, чем ему? Если вечером мама видела, что брат ничего не сделал, я получала встрёпку.
– За что ты, если не сделал он?! – промокая глаза, спросила Светлана Викторовна.
– За то, что я видела не сделанную работу и не выполнила за брата, – ухмыльнувшись в душе, ответила Светлана.
– Но, это же несправедливо?! Это было его задание!
– Да его, но попадало мне и меня заставляли делать его работу, но уже с тумаками и скандалом, – стараясь не показать вида, что говорит сквозь зубы, даже немного смакуя, произнесла Светлана. – А брат, в это время, смеялся надо мной.
– Что же отец? Почему он позволял это?
– Ему было не до нас. Отец пил. Я редко помню его в трезвым!
– Как пил? – ошеломлённо спросила Светлана Викторовна.
– Сильно!
– Странно, когда мы познакомились, он не пил, в рот не брал?!
– Не знаю, как было до моего рождения, но, сколько помню – он пил всегда. Каждый день приходил с работы пьяный и весь вечер пил, пока не упивался до невменяемости. Напившись, садился на диван и плакал. Теперь я понимаю, почему?! – сказав последнюю фразу, она бросила грустный взгляд на хозяйку.
– Когда же он начал пить? – не заметив этого, спросила Светлана Викторовна.
– Не знаю, но мне казалось, всю жизнь. Я видела его трезвым только по утрам в выходные, а к вечеру он уже напивался. Он так и умер от цирроза печени, когда ему не было и пятидесяти.
Светлана Викторовна уже не успевала промокать глаза. Слёзы тоненькими ручейками текли по щекам, оставляя бороздки на гриме.
– Значит и ему я испортила жизнь? – вздохнув, произнесла она.
– Получается так! – ответила Светлана и, посмотрев на Светлану Викторовну, только сейчас до конца поняла душевное состояние отца.
Светлана смотрела на плачущую женщину и ей не было её жалко! Ей было тяжело, но она не хотела жалеть Светлану Викторовну, хотя чувствовала, что вспоминать и рассказывать всё труднее и труднее. Опять, как в детстве, было жалко и обидно за себя.
