style="font-size:15px;"> Только русский народ мог выдержать удар объединённой Европы, именно объединённой Европы, ибо все страны, уничижительно пресмыкаясь перед германским рейхом, ковали для него во имя несбыточных надежд на победу над Россией, и смертоносное оружие, и снаряжение, и предоставляли продовольствие, а зачастую посылали в банду Гитлера и своих омерзительных нелюдей, встававших к строй сатанинского сборища, именуемого вермахтом, люфтваффе и прочими омерзительными кличками. Вся эта свора нелюдей готова была служить рейху в надежде поучаствовать затем в дележе несметных ресурсов России. И лишь горстка людей оставалась на западе в это роковое время. Во Франции, к примеру, она ограничивалась Шарлем де Голлем, да летчиками «Нормандии», сражавшимися на советско-германском фронте. А остальные? Ну разве партизаны, которые честно воевали, а не изображали войну. Ну, а во враждебной веками Англии и в заокеанском монстре к людям можно было отнести разве тех, кто в необыкновенным мужеством участвовал в героических конвоях, но, увы, не тех, кто эти конвои сопровождал, ибо летом сорок второго англо-американские хвастливые моряки бросили конвой PQ-17 и бежали при одном извести о выходе им наперерез германского линкора «Тирпиц». А вот командир советской подлодки Николай Александрович Лунин, в то время капитан 2 ранга, а впоследствии контр-адмирал, вышел один на один против линкора с огромным охранением, и нанёс удар двумя торпедами, после которого «Тирпиц» ушёл на ремонт и так более в боевых действиях не участвовал.
Каждый день жестокой войны сил Света и сатанинских сил тьмы отмечен героическими подвигами советских воинов, каждый день может быть вписан в равной степени в боевую летопись России.
И в тот знойный летний день сорок второго подвиги вершились ежечасно и ежеминутно.
Танковый батальон Теремрина выполнил задачу, выбив немцев с гряды господствующих высот, с которых далеко просматривалась равнинная степная местность. Было видно, как враг подтягивает всё новые и новые силы. Но уже занимали свои участки обороны в полосе обороны гвардейской дивизии её стрелковые полки, которые ещё недавно именовались воздушно-десантными бригадами. Они пришли на этот рубеж, чтобы стоять насмерть.
Теремрин наблюдал, как с необыкновенной отвагой наносят бомбовые удары по врагу наши пикирующие бомбардировщики, действующие практически без прикрытия истребителей.
Вот оторвался от группы «пешек» один самолёт, видимо получивший повреждение, и потянул из последних сил к своим. И тут же набросились на него мессеры, стремясь добить. На фоне ясного неба, в слепящих лучах солнца было видно, как стрелок радист «пешки» срезал одного фашиста и тот пошёл к земле, волоча за собой след чёрного дыма. Но вспыхнул и наш бомбардировщик. И только одна точка отделилась от него. Видимо лётчик и штурман погибли при атаке истребителя.
– Товарищ майор, – услышал Теремрин позади себя голос старшего лейтенант Ярого. – К нам ветерок сносит. Разрешите
