style="font-size:15px;"> – Тогда ты, как и все, с кем она встречалась, неизбежно будешь разочарована, – он сложил ладони и уперся кончиками пальцев в подбородок. – Получается, у тебя есть и благотворец и худотворец?
Я кивнула.
– Когда ты это поняла? Моя мать узнала, что у меня есть грехотворец, когда мне было шесть, но не позволяла связать меня до Хилы. Кто из творцев первым дал о себе знать? Ты чувствовала, как он двигается рядом с тобой? Чувствовала его голод? – он наклонился вперед и уперся руками в колени. – Моя мать считает абсурдным, что им приписывают способность двигаться или что-то хотеть, но у них есть потребности, как у всех живых существ. Грехотворцы алчут. Мне всегда было интересно, это голод или просто я проецирую свою усталость после контракта с грехотворцем. Но раньше спросить было не у кого. Это странно, но…
Он говорил без остановки, ссылаясь на десятки гипотез, которые я не знала, но которые смогла понять из контекста.
Я выросла с этими творцами, а они выросли со мной. Мне не нужно было слушать, как он цитирует различных ученых, чтобы понять, что чувствую я, а что – они.
– Вы описываете их так, как солдат описал бы свой меч, – сказала я, когда карета остановилась в тихом темном городке. – Творцы – не инструменты.
Он облизнул пересохшие губы и кивнул.
– Конечно. В каком-то смысле они живые существа, но без нас они существовать не могут. Советую тебе почитать эту книгу. Завтра можем ее обсудить.
– У меня сейчас довольно плотное расписание, – сказала я, – все мое время занимают ночные кошмары.
Он фыркнул.
– Прочти ее.
Мы ночевали в пустом трактире. Я спала в одной комнате с его жертвенной стражницей, Ханой Уорт. Он спал один. Хана одолжила мне небольшую сумку со сменной одеждой, чистящим средством для зубов и другими предметами первой необходимости. Я спала, завернувшись в старое коричневое пальто Джулиана и уткнувшись носом в его воротник. На рассвете я поднялась в карету и бросила книгу на сиденье наследника. Она была в красивом позолоченном переплете, но прочесть ее было невозможно. Усаживаясь в карету, наследник даже не взглянул на меня. Он не сводил глаз с книги.
– Ты прочитала ее? – спросил он.
Он все еще не удосужился узнать, как меня зовут.
– Нет, – сказала я. – Она на старолиранском.
– Все осененные могут читать на старолиранском, мадшави и крейте, – его темные брови сошлись на переносице. – Тебя же обучали?
– Вы согласились заключить со мной сделку, потому что я самоучка, – сказала я. – Вы ведь не забыли?
– Конечно, я не забыл, – его губы изогнулись в усмешке. Он сделал вдох и медленно выдохнул. – В этой книге грехотворцы описаны как паразиты.
При этих его словах оба моих творца негодующе ощетинились. Мне показалось, что по моим зубам скребут металлическим ножом.
– Но ты ведь поняла меня вчера вечером? –
