отпила чая и продолжила:
– Мы с фотографом поехали на встречу. Я ожидала увидеть тощего ботаника в очках и подтяжках, но, к моему изумлению, нас ждал импозантный юноша со светлыми пшеничными волосами и аристократическими чертами лица. Он сразу понравился мне: высокий, статный, с пронзительным взглядом синих глаз. А голос, Пресвятая Дева Мария, – она прижала ладони к груди, – низкий, глубокий. Он буквально заворожил меня. Я влюбилась так крепко, что бо́льшую часть интервью только и могла, что глупо улыбаться и краснеть, потупив взгляд, словно какая-нибудь кисейная барышня, – рассмеялась она. – Интервью затянулось на несколько часов, и, со слов редактора, это было лучшее из того, что я сделала для журнала. Ведь благодаря моей статье, номер раскупали как горячие пирожки, и это принесло нам бешеную популярность. Но мне было всё это уже неважно, ведь этот человек вскоре позвонил и пригласил меня на свидание…
– Как романтично, – улыбнулась я.
– Я тоже летала в облаках, – вздохнула она. – И не видела очевидных вещей: он никогда не любил меня, хотя и умел производить впечатление.
– Как же так? Я думала, это будет история со счастливым концом.
– Я тоже так думала по своей наивности из-за отсутствия опыта в отношениях… – мадам Кюри вздохнула и продолжила: – Он мог неделями не звонить и не появляться, а после приехать с охапкой роз и удивляться, почему я обижаюсь на него. Как-то он пригласил меня в театр, я ради такого случая купила новое платье и сделала причёску, но он так и не появился… Ни этим, ни следующим вечером. Я порыдала две ночи и пообещала себе никогда больше не заговаривать с ним, но он приехал к редакции на белоснежной машине с открытым ве́рхом и так улыбался… Я не смогла сказать ему «нет». Он часто был груб со мной или болезненно ревнив, а потом вдруг настроение менялось, и он носил меня на руках… Сейчас я понимаю, что должна была сразу понять – я не нужна ему, но тогда старалась не замечать этого… Ведь он был так хорош собой, богат, успешен. И я не понимала, почему он обратил на меня внимание… Два года мы встречались урывками, а я так и не знала, могу ли назвать его своим женихом… Потом я забеременела, и он, ничуть не раздумывая, женился на мне.
– Значит, не такой он и подлец, – сказала я, отпив чая. – И видно, любил вас, как умел.
– Не торопитесь с выводами, Ваше Высочество, – сказала она печально. – Стоило только наследнику родиться, как я стала ему не нужна. Он использовал меня всё это время, а после того как на свет появился сын, стал относиться ко мне как к прислуге. Я вынуждена была уйти с работы, и моё место отдали другому, я сидела дома с малышом, пока он порхал с одного приёма на другой, изменяя мне…
– Как знакомо, – пробурчала я, но мадам Кюри даже не заметила этого, продолжая свой безрадостный рассказ:
– Он стал кричать на меня по пустякам: разбитая чашка, недосоленный суп, грязные пелёнки нашего сына или его плач… – По морщинистой щеке скатилась скупая слеза, и мадам Кюри утёрла её ладонью. – Он говорил, что я никчёмная женщина,
