подпрыгнул к ней, преградив путь.
Виктор попытался встать, но Конь легким тычком посадил его на место. Щека и ухо горели.
– Хватайте его за руки, чтобы не прыгал, – приказал Коротышка.
Виктора схватили за руки.
– Ну, давай, извиняйся.
Виктор опустил взгляд, пол плыл перед ним.
– Назарыч, доставай!
– Да иди ты! – хохотнул Конь где-то совсем рядом. – Смотри, он щас разноется.
– Тогда я сам. Держите!
Снова конский ржач.
Прямо перед собой Виктор увидел затасканные серые джинсы. Неужели он и впрямь сейчас проделает это? Расстегнет ширинку, пока его держат за руки и…. Чувствуя резкий запах несвежего пота, Виктор шмыгнул носом и увидел как по ширинке Коротышки быстрой стрелкой несется вниз тонкая черная змейка, а следом за ней, еще до того, как он понял, что это за змейка, над головой Виктора взорвался оглушающий дикий вопль.
Вздрогнув, Виктор поднял взгляд и увидел лицо Коротышки, из левого глаза которого торчала простая шариковая ручка.
– Ааааааа! – визжал парень, подрагивая плечами, словно хотел стряхнуть с себя эту адскую боль.
– Пять тыщ! Пять тыщ! Пять тыщ! – шипело где-то рядом.
Руки Виктора упали, он сразу вытер рукавом лицо и увидел, что из окровавленного глаза Коротышки тонкой струйкой змеится кровавый ручеек через все тело. На грязном полу уже было обильно накапано. В голове стоял нестерпимый ор, который, как бензопила, наткнувшаяся на камень, достигал с каждой секундой какой-то новой невообразимой ноты.
Большерукий Стукач выдернул ручку из глаза Коротышки, на месте которого гротескно чернела кровавая клякса, и тут же всадил ее во второй глаз Коротышки.
Справа раздался топот. Перепуганный Конь с товарищем бежали из вагона. Коротышка боком завалился на Виктора. Виктор тут же вскочил, с ужасом глядя, что Стукач, уже успел вытащить ручку из второго ослепленного глаза и теперь совал ее визжащему Коротышке в ухо.
Виктор не видел ничего, кроме крови и какой-то слизи вытекающей из уха на дерматиновое сиденье. Могучая рука проталкивала ручку глубже.
Коротышка тянул свои плотные окровавленные руки к уху, извивался, и в его оглушающем, вводящем в ступор крике Виктор едва различал отдельные слова: не надо, хватит, пожалуйста.
– Анша абдуль, – величественно сказал Стукач, повернув к нему свое приятное интеллигентное лицо. – Масленок сука криворукий.
Виктор обнаружил, что стоит в проходе, и потихоньку стал пятиться назад, не отрывая взгляда от рук Стукача. Что он ими делал, было уже не видно – его кисти и предплечья скрывала спинка сиденья, но ноги Коротышки дергались, как у соломенной куклы, и от этого у Виктора зашевелились волосы на затылке.
Он шел, пока не уперся спиной в раздвижную дверь. Затем, не понимая как, открыл наощупь и выскочил в тамбур. В глаза сразу ударила яркая снежная белизна. Электричка стояла на какой-то станции. Виктор, плохо соображая, выскочил в открытые двери и зигзагами долго бежал по платформе, пока не
