style="font-size:15px;"> – Нам было весело. И у меня неплохо получалось убегать.
– Я не сомневаюсь. Ты не знал своих родителей?
– Нет.
– Тебя надо было отправить в какую-нибудь секцию. Приложить способности к чему-то полезному.
– Однажды так и случилось. После одного из побегов меня отправили в какой-то лагерь под Оболенском. Для особо одаренных, – Пустовалов усмехнулся. – Я догадался об этом, потому что меня отправили одного. Помню высокие сосны, лето, комаров, и, в общем-то, было неплохо. Нас хорошо кормили, и ребята там были… Другие ребята. Мы проходили какие-то тесты, и взрослые люди задавали нам странные вопросы. Вроде того, сколько например живых существ находится с нами в комнате. Но я их почти не помню, помню только веселых ребят. Они сильно отличались от моих друзей из детского дома.
– Чем отличались?
– Ну, во-первых, они все были старше, а во-вторых… – Пустовалов задумался, – необычные. Вот я помню со мной в комнате жил парень, он был старше меня на три года. Этот парень умел так прятаться в комнате, что его нереально было найти. Ну, просто, даже если комната два на два и нет никакой мебели. Потом я узнал, что он всегда находится за твоей спиной, и звали его при этом почему-то «кабан». Там у всех были такие странные звериные прозвища.
– У всех? И у тебя тоже?
– И у меня.
– И какое у тебя было?
– Я не помню. Что-то мелкое.
– Может, ласка?
– Ха-ха, может быть, – засмеялся Пустовалов, – я не знаю, там был такой мужик в синей форме подполковника авиации. Он мне сказал, чем сильнее твои способности, тем крупнее зверь в твоем прозвище. Видимо мои способности были самые жалкие.
– И что вы там делали?
– Да ничего особенного. Мы играли во что-то похожее на спортивное ориентирование, бродили по лесу и заброшенным домам, составляли какие-то схемы. Я пробыл там всего пару месяцев и потом меня отправили обратно. Меня и еще нескольких ребят. Я думаю, там все закончилось. Это был девяностый первый год. Тогда многое менялось в стране. Думаю, что-то поменялось и там.
– Да, забавно. Может, это какая-то секция для ниндзя?
Пустовалов улыбнулся в темноте. Он заметил, что Олег перестал бубнить, а Харитонов проснулся и, тихо матерясь, поднимался и бренчал оружием.
– Странно, но я почти ничего не помню. Помню только, что был там еще старик. Вот его я запомнил хорошо. Он был… как… Он умел хорошо….
– Успокаивать?
– Да. Тогда меня тоже преследовали кошмары и… он помог мне.
– Что он сделал?
– Я не помню. Но я думаю, ничего особенного. Просто, когда тебе девять лет и ты всю жизнь провел в детдоме, то первый взрослый, который погладил тебя по голове…
– Я сейчас заплачу.
Пустовалов засмеялся.
– Еще этот старик сказал нам однажды странную вещь, что возможно, кому-то из нас когда-нибудь предстоит сделать что-то важное. Что-то очень важное.
