нам время вдвое, с двух минут, до минуты. При этом торпеда двигается к нам, а мы к ней, значит, через минуту, преодолев половину километра, мы окажемся с ней нос к носу, так как она тоже за это время преодолеет полкилометра. Этого допускать было нельзя. Безопасное расстояние, это метров триста, лучше пятьсот, значит, мы на таком расстоянии от торпеды окажемся через тридцать секунд.
Нормальный расчет, тридцать секунд в бою – это тоже бездна времени. Но мы не учли, что проводить любой маневр на турбинах совершенно бессмысленно, потому что мы делаем сорок узлов, а торпеды на пределе сил шестьдесят. Если мы опишем «мертвую петлю» даже за двадцать секунд из тридцати отпущенных, и начнем удирать, твари нас догонят с кормы, взорвутся в непосредственной близости, выведут из строя все наши датчики, сонары, локаторы, камеры, а заодно вынесут крыльчатки маневровых турбин. Сами-то выживем, реликтовую броню не пробить, но мы окажемся под этой броней запечатаны, как тушеные кабачки в консервной банке. Ибо идти на реактивной тяге вслепую – это уж совсем для дурачков развлечение.
Я представил, какого размера фитиль нам вставит Вершинский за это, если нас вообще удастся найти на дне под сероводородным слоем, и мне стало нехорошо.
Выходило, что уйти от торпед Чернуха могла лишь в одном случае – врубив маршевую тягу. Но маршевому мотору нужна продувка, хотя бы две-три секунды, значит, включать его надо еще на встречном курсе, затем ударит дюза, и мы станем даже на самой малой тяге делать не сорок узлов, а все восемьдесят. Значит, у нас не тридцать секунд, как мы рассчитывали, а только пятнадцать в лучшем случае, скорее десять.
Чтобы за десять секунд преодолеть половину петли, радиусом двести метров и длиной окружности тысячу двести метров, нам нужна скорость в шестьдесят метров в секунду, то есть двести с чем-то километров в час, то есть, сто тридцать четыре узла. При этом Вершинский разгонял этот батиплан до ста семидесяти узлов, но по прямой, не в петле! В петле же радиусом в двести метров, а большего мы себе позволить не могли, на такой скорости перегрузка составит…
Досчитать в уме я не успел, хотя Вершинский гонял нас по этой математике в хвост и в гриву, так, что я уже реально умел логарифмическую линейку воображать, в уме двигать шкалы и считать на этой воображаемой линейке с огромной скоростью. В общем, в тот момент, когда Чернуха врубила дюзы, произведя, я думаю, те же расчеты, я успел прикинуть, что при такой скорости и радиусе поворота перегрузка составит около шести джи, так что космонавты могли бы обгадиться от зависти. А у нас тут не космос ни фига, дьявол бы его забрал.
В общем, мы сами себе не хило дали прочихаться. Мало того, что при моих семидесяти килограммах на перегрузке в шесть джи тело начинает весить триста пятьдесят килограммов, что так себе удовольствие, но еще вся кровь натурально отливает от башки в задницу, от чего с мозгами приключается шок,
