боевой славы», которые недавно исследовал ее муж. И наконец, словно не веря самой себе, уточнила:
– Ты полагаешь, что это только что вылупившееся дитя затащило их сюда? И смогло пробудить сердце древнего дракона… и… но как? Я думаю, это золотые как-то…
Я не менее ошарашенно уставилась на Фиалу, мысленно воскликнув: «Древний дракон? Вы не шутите? Это что значит: и мы драконы? Я? А как же обещанные мне эльфы? Это что получается? Я как-то программу Василисиного проклятья нарушила? Ох, а что теперь будет с темным суженым? Со мной?»
Хашер по-настоящему теплым, искренним, даже отеческим взглядом смотрел на меня, беспомощно сидящую на попе, шмыгающую носом, в слезах и соплях. Его внимание вновь привлекла пеленка, которую я прижимала к груди, прикрывая свое крохотное тельце. Ласково мне улыбаясь, он пояснил жене:
– Эта девочка – будущая мать, драконица. И тем более целитель, а значит – защитник! В ней дремлет самый древний инстинкт – материнский, а вокруг… – Про уничтоженные яйца с детьми он так и не смог сказать ни слова. – Посмотри на ее ободранные коленки и ручки, я абсолютно уверен, яйца сюда перетащила именно она. Их пытались убить, но пробудился Древний и выбрал ее проводником. Это не ее магия, собственная у малышки спит пока вместе с сущностью.
Все, что я смогла сделать, это покивать головой. Хашер поймет, если такой умный.
– Боги, как же так? – Фиала начала раскачиваться, сморщив лицо, как от боли. – Почему он молчал раньше? Почему не защитил остальных?
Где-то на краю моего сознания вспыхнула почти звериная тоска, боль и сожаление, я поняла: он просто не мог.
И умница Хашер подтвердил:
– Древний без проводника ничего не может, ты об этом должна знать. В мир живых ему пути нет. Видимо, девочка вылупилась прямо во время бойни. Уже под конец… И инстинктивно открылась Прародителю в самый страшный момент, поэтому спаслись лишь трое.
Я опять согласно кивнула, открыла рот, но, во-первых, не знаю слов, хоть и понимаю, что говорят; во-вторых, еще сочтут инопланетянкой или засланцем из иного мира. Если подумать, то какие претензии к маленькой? И прямо сразу захотелось к маме и папе, покушать, обнимашек и утешений. Я так устала, кто бы знал, и больше не хочу умирать и страдать, это дико и больно. Слезы потекли сильнее, сопли тоже. Я уткнулась в пеленку, вдыхая приятный запах. Наверное, так пахли мои родители, отдавшие жизнь за свое дитя. Все, я дичайшим образом устала, легла на бочок и свернулась калачиком между яйцами, но за Хашером и Фиалой одним глазом наблюдала.
Взгляд Фиалы заполошно метался между ее родным яйцом и мной, она явно испытывала желание обнять нас всех и спрятать от всего, как обещала. Такая молодая с виду, а словно моя любимая бабушка, которая готова была под поезд лечь, чтобы уберечь своих близких. Судорожно вздохнув, она все же не выдержала и заплакала тихонечко:
– Бедная моя малышка, родиться сиротой. Арс и Лария… Ашарвисы понесли невосполнимую потерю. Сильные, благородные драконы. Вот в кого девочка! Маленькая защитница!
