охранять их еще надежнее, а ты…
– Все мои драконы поклялись на артефакте истины, что непричастны к этому кошмару. Треть погибших младенцев из моего клана. Треть! Клан неделю в трауре! Наши потери неизмеримы! – с пугающей отчаянной и болезненной яростью прошипел Хашер, сверкая синими глазами на Дамриса. Затем, махнув рукой в нашу сторону, рыкнул: – Я уверен, ты видел вон те метки на сердце Древнего – убийца метил кинжалом в девочку и моего сына. Думаю, именно поэтому новорожденная малышка стала проводником Древнего. Ты по-прежнему будешь настаивать, что я причастен к убийству детей? Неужели ты думаешь, что я или мои родные наняли дейтрини? Связались с самыми черными, проклятыми всеми жителями Игаи темными магами из людей? Ради чего? Чтобы убить своего сына? Того, кого ждали больше трехсот лет?
– Я не об этом хотел сказать, – пошел на попятную Дамрис, видимо, своей золотой задницей ощутил, что под ней подгорает.
– А твои? Все ли твои прошли проверку на артефакте истины? – задал совершенно неожиданный вопрос Майдаш, обратив холодный серый взор на золотого. – Насколько я знаю, на твое место метят не только твои наследники, но даже самки… Если меня не подводит память, Микуда из слабенького, захудалого рода, но стоило ее внучке войти в род синих и стать парой наследника, как и она метит на твое место. Теряешь хватку? Отвлекаешься на скорлупу и корзинки?
Имя Микуда всколыхнуло что-то в моей памяти, неприятно царапнуло, но, к сожалению, за неделю в нее впихнули столько информации, что все смешалось.
– Я приказал провести проверку! – вскинулся Дамрис, а потом выплюнул желчь и яд на Майдаша: – А ваши? Я слышал, по силе ты превосходишь своего главу и лишь отсутствие у тебя наследника было преградой к смене власти в клане… А как серые избавляются от неугодных – знают все!
Майдаш совершенно незаметно перетек в другое положение – сел по-самурайски, положил ладони на чуть расставленные бедра и, вперив холодный серый взгляд в Дамриса, с расстановкой ответил:
– Поверь, золотой, первое, что я сделал после возвращения от живого сына, – обменялся клятвами с главой. Он кровью расписался в своей непричастности к бойне младенцев, жизнью поклялся, что наши с ним семьи никогда не станут разменной монетой, а наша преданность друг другу больше не подвергнется сомнениям. Одейр – глава моего клана, я – его верная рука. Так будет, пока мы живы!
– Вот, значит, как, – ехидно протянул Дамрис. – Ушлый Одейр воспользовался ситуацией и еще сильнее привязал к себе чужую руку, сковал клятвами. Обезопасил себя и своих наследников.
Хашер усмехнулся, глядя на моего золотого родственника. Качнул головой и сухо заметил:
– Дамрис, ты часто не видишь очевидного. Майдаш – кинжал, Одейр – рука, мудрая, осторожная, коварная, дадут боги – бессмертная. Среди серых Одейр лучше всех, недаром они высоко поднялись за последние века. Если эту руку охраняет смертоносный кинжал Майдаш, то серым очень-очень
