style="font-size:15px;"> Со сдержанным любопытством я пригляделся к «дорогому Альфреду». Облик новоявленного супруга действительно поражал своеобычными и странными чертами. И неудивительно, что Джон неодобрительно отозвался о его бороде. Мне еще не приходилось видеть столь большой, черной как смоль бороды. На носу его крайне невозмутимого лица поблескивало пенсне в золотой оправе. Мне вдруг пришло в голову, что он мог бы прекрасно смотреться на сцене, но в реальной жизни выглядел на редкость неуместным. Его низкий голос звучал с неприятной вкрадчивостью.
– Рад знакомству, мистер Гастингс, – сказал он, вложив в мою руку свою вялую, словно безжизненную длань, и добавил, обращаясь к супруге:
– Эмили, дорогуша, по-моему, эта подушка немного отсырела.
С сияющей любовью улыбкой она взирала на мужа, пока тот менял подушку на кресле, всем своим видом изображая нежнейшую заботу. Странное проявление пылкой любви для здравомыслящей во всех прочих отношениях женщины!
С приходом мистера Инглторпа за столом создалась атмосфера скованности и завуалированной недоброжелательности. А мисс Говард, в частности, даже не пыталась скрывать враждебности. Миссис Инглторп, однако, казалось, не заметила ничего необычного. Ее словоохотливость, запомнившаяся мне по прежним встречам, ничуть не убавилась за разделившие нас годы, и она пустилась в свободное плавание; поток ее слов приобщал нас к ее полной заботами жизни, в основном связанной с предстоящим в скором времени благотворительным базаром, организацией коего она и занималась. Изредка миссис Инглторп уточняла конкретные дни или даты у своего мужа. Его настороженные и предупредительные манеры оставались неизменными. С первого же взгляда я проникся к нему стойкой и глубокой неприязнью, и мне лестно сознавать, что мое первое суждение, как обычно, оказалось исключительно проницательным.
Вскоре миссис Инглторп обратила свое внимание на Эвелин Говард, дав ей кое-какие указания насчет писем, а мистер Инглторп озабоченно обратился ко мне:
– А вы, мистер Гастингс, избрали себе военную профессию?
– Нет, до войны я служил в страховой корпорации Ллойда.
– И после ее окончания вы собираетесь вернуться к прежней деятельности?
– Возможно. Либо займусь чем-то новым.
Мэри Кавендиш подалась вперед.
– А какой род занятий вы предпочли бы, если б дали волю своим наклонностям?
– Трудно сказать, смотря по обстоятельствам.
– У вас нет какого-то тайного хобби? – спросила она. – Признайтесь… чем вы прежде увлекались?
– У каждого человека бывают увлечения… зачастую довольно нелепые. Вы будете смеяться надо мной.
– Возможно, – с улыбкой заметила она.
– В общем, я всегда имел тайное желание стать детективом!
– Настоящим следователем…
