от его поцелуев, она только внимательно посмотрела на него и сказала с необыкновенной кротостью:
– Я уже предостерегала тебя, Казимир, и советовала держаться от меня подальше. Я не верю твоей любви, потому что не могу любить тебя, а пламя, не имеющее пищи, само собою угасает. Знай, что если бы я только захотела, ты сделался бы моим рабом, но я этого не желаю.
– Но почему же ты не хочешь? Мы созданы друг для друга... Согласись быть моей женой!
Эмма отрицательно покачала головой.
– Быть может, ты любишь другого?
– Нет.
– Я тебя не понимаю!
– Не старайся заглядывать в мою душу... Забудь меня...
Твоя цветущая молодость вызывает во мне сочувствие; я не отвергаю тебя потому, что сердце мое еще свободно... Ты погибнешь, если я когда-нибудь полюблю тебя. Беги от меня, пока еще не поздно!
– А что если уже поздно?
– В таком случае, это предопределение судьбы и оно должно исполниться.
– Следовательно, ты позволяешь мне надеяться?
Эмма села на диван и глубоко задумалась.
– Я храбр, – продолжал юноша, – и, чтобы завоевать тебя и назвать своей женой, готов сражаться хоть с демонами!
– Но не с Богом, Казимир! Власть его безгранична... Путь, по которому я иду, труден, мрачен, полон бедствий и нравственных страданий, но он ведет меня к лучезарному свету... Не стремись идти по нему рядом со мной. Ах, если бы я могла рассказать тебе!.. Но нет, я не смею... На уста мои наложена печать безмолвия.
– Скажи мне только, что ты меня любишь.
– Нет, я не люблю тебя... и ты должен благодарить за это Бога.
IV. Поручение
Целая вереница разнообразных мыслей преследовала Казимира Ядевского, когда он, подавленный, возвращался домой.
Смеркалось. Скрестив руки на груди, в глубокой задумчивости, стояла Эмма у окна. Ей мерещились привидения в длинных белых саванах, демоны в образе огромных летучих мышей, карлики с седыми бородами...
Внезапное появление на дворе рослого молодого малороссиянина вывело девушку из оцепенения.
– Это ты, Долива? – спросила она.
– Да, – отвечал гигант, – меня прислал священник... он просит вас приехать к нему.
– Сегодня?
– Точно так.
Эмма кивнула и, поспешно переодевшись, вышла на крыльцо.
На дворе стояла уже оседланная лошадь. Красавица ловко вскочила на нее и с места галопом выехала за ворота. Быстро мчалась она, с легкостью преодолевая препятствия, и вскоре подъехала к воротам Окоцина.
Это был древний польский замок, построенный на холме по ту сторону Днепра и обнесенный высокой стеной.
Узенький мостик, перекинутый через глубокий ров, вел прямо к массивным воротам. Эмма остановила свою лошадь. По условленному знаку, поданному девушкой, ворота медленно отворились, и она въехала во двор, где ее встретил седой старик в темно-синем казакине и помог сойти с лошади.
Пройдя
