орочьим правилам, и сказал, что вождю не следует спать под открытым небом. Честно говоря, после проведенной в доме ночи я совсем не горел желанием опять ночевать под крышей, пусть даже матерчатой. Выделенные комнаты оказались маленькими, окна в них не открывались, и к утру воздух был уже крайне тяжел и сперт. Дышалось там отвратительно. Мне хотелось попасть на свободу как можно быстрее. Но предстояла еще церемония прощания, которая, по орочьим обычаям, должна была пройти в доме. Дипломаты по очереди бубнили положенные восторженные слова о неземном счастье, которое мы испытали, познакомившись с орочьим вождем и проведя ночь под крышей его дома. Видно, сделали они все правильно, так как Шуграт довольно покивал и торжественно вручил мне увесистый сверток, который по выходе из дома я передал одному из бойцов и даже смотреть не стал, куда он его пристроит. В душе у меня теплилась надежда, что эта пакость потеряется по дороге, а иначе спать мне придется в нем, ведь сопровождающие нас орки неиспользование подарка вождя наверняка посчитают оскорблением. А вот если его украдут прямо в Радае, то оскорбленным уже смогу считать себя я. Только надежды на это было мало: улицы оказались пусты и безжизненны, как и в прошлый наш проезд по ним.
Ехали мы бодренько. Разве что инор Лангеберг, одним из девизов которого было: «Главное в работе магов – спокойный сон», невозмутимо досыпал прямо в седле и даже всхрапнул пару раз. Лошадка его мерно перебирала ногами, видно, была привычна к следованию в группе, а может, и заклятие на ней какое-то стояло – чтобы сказать точнее, моего Дара не хватало. За всю поездку я почти не видел, чтобы придворный маг применял свои умения, – так, пару бытовых заклинаний с таким крошечным вложением магии, что и почувствовать ее было почти невозможно. Как он и обещал деду, сила его была в неприкосновенности и только ждала своего часа, чтобы начать меня защищать. Дипломаты спать на ходу приучены не были, обычно их работа проходит в куда более пристойных условиях, но остатки сна с них слетели сразу, ведь задницы они поотбивали еще в первый день нашей поездки сюда. Теперь они охали при каждом удобном случае и строили жалостливые гримасы, долженствующие показать, как им приходится страдать во имя короны. Военные никакого внимания на них не обращали, главной их заботой была моя безопасность, а не ублажение придворных лизоблюдов.
О мальчишке-орке я вспомнил, только когда объявили привал, и несколько удивился, как я мог не замечать его, пока мы ехали. Но у меня было кому наблюдать за потенциальным шпионом в наших рядах – начальник охраны уже с ним беседовал, задавая, похоже, очень неудобные вопросы для этого смеска, который все же пытался отстоять честь своей семьи и утверждал, что покинул Радай сам и никто его не выгонял и не обделял. В это верилось слабо. Тощий заплечный мешок лучше всяких слов показывал, что пожитков у этого полуорка нет, да и одежда не из богатых, а сменной явно не было. Впрочем, одежда не показатель: ему с собой могли дать деньги, чтобы купил принятую у нас. Я еще раз пренебрежительно посмотрел на этот хилый источник информации и взял беседу на себя. Парень как раз нес высокопарную чушь про
