вернул себе корону, победив в Заире Джорджа Формана. Тот поединок назвали “Грохот в джунглях”. Еще есть надежда, что и Брат сотрясет благоволящие ему джунгли победоносным грохотом. Стреляй, Сэм Дюшан, bomaye. Ты одолеешь его, Сэм зэ Шам.
Здесь важно место рождения Кишота – которое было и его собственной родиной, – важно исследовать каждую деталь, каждую личную мелочь, такую близкую, но одновременно такую далекую. Эти мелочи складываются в то, что мы привыкли называть рабочим термином семья. С нее и следует начать историю о безумце, утратившем разум из-за любви.
Все началось много-много лет назад, когда океан еще не был загрязнен, а ночные прогулки не были опасны, на улице под названием Уорден-роуд (теперь она носит другое название) в районе Брич-Кенди (до сих пор называется примерно так же) в городе под названием Бомбей (тоже сменившем имя). Все началось именно там, и хотя обе их истории, его и Кишота, были историями странников, прошедших через много мест и прибывших в странную фантастическую страну под названием Америка, если прокрутить все назад, станет ясно, что все дороги ведут в Бомбей. Для Брата мир начинался в малюсеньком, домов десять-двенадцать, квартале на небольшом холме, к которому вела, и там же обрывалась, узенькая дорога, такая незначительная, что у нее не было даже имени (реальная, ныне нанесенная на карты и громко зовущаяся там Шакари-Бхандари-лейн, хотя никто по-прежнему не знает, где она находится); теперь этот квартал совсем потерялся среди окружающего его мегаполиса. Брат закрывал глаза и сквозь года и континенты отправлялся назад к началу, поигрывая тросточкой, словно идущий задом наперед Радж Капур, имитирующий походку Чарли Чаплина. Вот он миновал более не безымянную улочку, прошел мимо (реального) многоквартирного дома Дильпазир, в котором жила когда-то (вымышленная) семья Смайл; его название можно перевести как “милый сердцу”… вот он стоит перед как две капли воды похожим на него (реальным) домом под названием Нурвилль, город света, вот поднимается на последний этаж, в квартиру с просторной террасой, полную мягких подушек и колючих кактусов; в гостиной играет радиола орехового дерева (с инкрустацией, стиль ар-деко), непревзойденные сестры Лата и Аша в воскресной передаче “Бинака Гитмала”, выходящей в эфир благодаря спонсорской поддержке известной марки зубной пасты, своими золотыми голосами исполняют последние кинохиты. А на персидском ковре в центре гостиной, как в прокручиваемой назад замедленной съемке, с бокалами мартини в руках, обнявшись, танцуют Ма и Па.
(Брич-Кенди был маленьким миром, совсем не похожим на внешний, нежизнеспособным, словно уже утраченным, и воспоминания о нем так же экзотичны, как навсегда застывшее в кусочке янтаря доисторическое насекомое. Он был похож на маленькую композицию, надежно укрытую стеклянным куполом – стеклянный шар с тропическим сюжетом, новогодняя игрушка без снега, внутри которой копошатся маленькие человечки, носятся со своими маленькими жизнями. Как же они испугаются, если шар вдруг уронят, он пойдет трещинами,
