подарить ее тому, кто, как ему казалось, способен более совершенным образом ее постичь. Разве вы не читали, что те пять девушек, которых выбрал Зевксис из числа жительниц Кротона, чтобы, беря нечто от каждой, составить образ совершеннейшей красоты, были прославлены многими поэтами как избранные за их красоту именно тем человеком, которому и подобало быть ее совершеннейшим ценителем?{161}
Тут снова заговорил мессер Чезаре, всем видом показывая, что недоволен и никоим образом не согласен с тем, что кто-либо другой как-либо может чувствовать то же наслаждение, какое чувствует он при взгляде на красоту женщины. Но в это время послышался стук шагов и звуки громкой речи. Все, разом повернувшись в сторону дверей, увидели, как в их проеме сначала появились отсветы факелов, и тут же в сопровождении большой и блистательной свиты вошел синьор префект{162}, который возвратился, проводив папу до какой-то части пути. Еще при входе во дворец он, спросив, что делает синьора герцогиня, услышал в ответ, какого рода назначена сегодня игра, и что на графа Лудовико возложена обязанность говорить о придворном искусстве; поэтому он, сколь возможно, ускорял шаг, желая успеть хоть что-то услышать.
Итак, почтительно поклонившись синьоре герцогине и дав знак садиться всем, поднявшимся с мест, когда он вошел, синьор префект и сам уселся в круг, вместе с некоторыми из сопровождавших его благородных мужей. Среди них были: маркиз Фебус да Чева со своим братом Герардино{163}, мессер Этторе Романо{164}, Винченцо Кальмета{165}, Орацио Флоридо{166} и многие другие. При общем молчании синьор префект сказал:
– Господа, мой приход был бы слишком некстати, если бы я помешал столь прекрасным беседам, которые, как понимаю, сейчас велись между вами. Поэтому не обижайте меня, лишая себя самих и меня удовольствия.
Граф Лудовико ответил:
– Напротив, государь мой, я думаю, что умолкнуть будет для всех желаннее, нежели продолжать разговор. Поскольку сегодня этого труда мне досталось больше, чем другим, я уже утомился говорить, а другие, вероятно, устали слушать; ибо речь моя недостойна этого собрания и не соответствует величию порученной мне темы, в разборе которой я и сам не доволен собой, а другие, полагаю, довольны еще меньше. Так что вам, государь, повезло, что вы пришли к концу. А справиться с тем, что осталось, хорошо бы поручить кому-то другому, который займет мое место: кто угодно сделает это лучше меня, если я – при всем моем желании – буду продолжать в такой усталости.
– Нет-нет, я не потерплю, чтобы вы как-либо уклонились от данного вами обещания, – отозвался Джулиано Маньифико. – Уверен, что и синьор префект не пожалеет, услышав продолжение разговора.
– Что еще зa обещание? – удивился граф.
– Вы же обещали разъяснить, каким образом должен придворный использовать те добрые качества, которые, по вашим словам, ему подобают.
Синьор
Зевксис (работал в 420–380-х гг. до н. э.) – один из известнейших греческих живописцев, родом из Гераклеи Луканской. Речь идет о его картине, изображающей Елену Прекрасную (Цицерон. О нахождении материала. II, 1, 1–2). Плиний Старший (Указ. соч. XXXV, 36, 60) считает, что эту картину художник писал для Агригента. Кротона – греческий город в Калабрии (Италия), а Агригент – на Сицилии.
Франческо Мария делла Ровере, племянник и в будущем преемник власти герцога Гвидобальдо. От отца унаследовал звание префекта города Рима при папе Юлии II.
Фебус и Герардино (Джилардо) да Чева – кондотьеры-наемники из Пьемонта, в Итальянских войнах сражавшиеся то на стороне французского короля, то на стороне Империи; не меньше, чем беспринципностью, были известны жестокостью и склонностью к грабежу. Герардино покончил жизнь самоубийством, чтобы избежать казни за убийство родственника.
Этторе Романо, т. е. римлянин. Об этом персонаже нет точных сведений. Некоторые комментаторы без надежных оснований отождествляют его с Этторе Фьерамоска, рыцарем из Капуи, участником так называемого вызова при Барлетте (1503) – боя между тринадцатью французскими и тринадцатью итальянскими (на стороне испанской короны) рыцарями, окончившегося победой последних. Эта стычка, занимая очень скромное место в ходе франко-испанской войны за Неаполитанское королевство, в Италии вызвала тем не менее большой энтузиазм, так как поколебала распространенное в Европе мнение о невысоких боевых качествах итальянцев.
Винченцо Колли, по прозванию Кальмета (псевдоним, заимствованный из романа Боккаччо «Филоколо»; ок. 1460–1508) – поэт и литературный критик, выполнявший секретарские и иные обязанности при дворах крупных итальянских магнатов (Лодовико Моро, Чезаре Борджиа и др.). Служил при дворе герцогов Урбино с 1503 г.
Орацио Флоридо, в описанную пору канцлер при герцоге Гвидобальдо, позднее был секретарем его преемника Франческо Мария делла Ровере. Взятый в плен во время войны Франческо Мария с Лоренцо II Медичи (1517), был отослан в Рим к папе Льву Х, где его, с целью выведать политические секреты урбинского двора, подвергли жестоким пыткам, но он остался верен своему государю.
