решила не думать слишком много о важности того обстоятельства, что она привела сюда Джима. Она лишь понимала, что это было правильно, а с самого момента их встречи доверие инстинктам вознаграждалось сполна.
Она села спиной к городу, свесив ноги над двухметровым провалом внизу, и предложила Джиму сделать то же самое. Он сел рядом, так что их плечи соприкасались. Касание было легчайшим, но отдалось по всему ее телу. Она повернулась поцеловать его, и то, что должно было стать лишь чмоканьем, стало расти и становиться все глубже, все настойчивей, настолько, что она заставила себя отстраниться, пока все это не переросло в оскорбление общественных нравов. Кто знает, сколько времени успело пройти и кто мог их тут увидеть? Будет ужасно, если сосед или кто-то с работы застукает ее вот так, на горячем.
Джим обнял Мэри за талию.
– Хорошее место. Да и компания подобралась неплохая.
– Да ты затейник.
– Только с тобой.
– Вот уж сомневаюсь.
– Почему это?
Он сам напросился.
– Потому что ты всем девушкам так говоришь.
– Каким еще девушкам?
– Ну, тем, что у тебя в Лондоне.
– Ах, ну да. Мой гарем. Надеюсь, их там кто-нибудь покормит.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– А ты знаешь, что мне нужна единственная женщина.
У Мэри дыхание замерло.
– Так что, когда ты приедешь? – спросил Джим.
– В Лондон?
– Ну а куда же еще?
Мэри не смотрела на него. Что тут было сказать? Она не могла себе это позволить, даже если копила бы много месяцев. И, кроме того, деньги нужны были семье. До нее внезапно дошло, что все это было только мечтой – глупой, счастливой мечтой. Двухнедельная мечта, которая украсила ее жизнь и должна была покинуть ее, так же, как все постояльцы их отеля, как те, кто пускал корни в ее сердце.
– Значит, через две недели. Я закажу билет.
Мэри повернулась к нему, собираясь возразить.
Джим целовал ее до тех пор, пока отзвук этих возражений не уплыл далеко-далеко, до самого моря.
– 5 –
2005
Ни Джим, ни Мэри не просыпались до тех пор, пока в дверь не постучала служба уборки. Мэри бросила взгляд на дубовый стол в углу комнаты, на брошенную на него сумку, на крахмальную белую простынь, прикрывающую ее грудь. Это определенно не была кровать у нее дома. В хозяйстве О’Конноров не водилось таких толстых одеял. Это «Стормонт». И их второе свидание.
Ничего удивительного, что оно закончилось здесь. Там, в ее месте возле Лаган, они вели себя как подростки. Он запустил руку в вырез ее блузки, а она свою… ну, в общем, это неподходящие мысли для утра воскресенья, все-таки святой день. Мэри поверить не могла, что могла вести себя так, так… развратно, да еще в общественном месте. И, как бы она
