своей интенсивности намного превосходящей краткие вспышки самой неистовой страсти, находить радость во всем, берущую свое начало в радости в Боге, и наслаждаться не формами вещей, а тем, что они скрывают в себе и что объемлет вселенную, не попадая к ним в сети.[15]
Мы уже знаем, что, если мы хотим достичь совершенства на пути божественных трудов, своеволие в помыслах и действиях должно быть самым решительным образом отвергнуто; и не менее решительно его нужно отвергнуть, чтобы достичь совершенства в божественном знании. Подобное своеволие свидетельствует о ментальном эгоизме, заставляющем ум придерживаться своих предпочтений, привычек, прошлых или нынешних ментальных формаций, взглядов и намерений, – ибо он считает их собой или неотъемлемой частью себя и опутывает их тонкими нитями «я» и «мое» и живет в них, как паук в своей паутине. Ему не нравится, когда его тревожат, как паук не терпит, когда трогают его паутину, и, будучи помещен в систему новых взглядов и представлений, он чувствует себя потерянным и несчастным, как паук, перенесенный в другую паутину. Ум должен полностью избавиться от такого рода пристрастий. Мы не только должны отказаться от обычного взгляда на мир и жизнь, которого естественным образом придерживается непробужденный ум, но и не ограничивать себя ни собственными ментальными конструкциями, ни рамками любой интеллектуальной системы, ни набором религиозных догм или логических умозаключений; мы должны не только разрубить путы ума и чувств, но и вырваться из тенет, в которых пребывает мыслитель, теолог, основатель церкви, – из тенет Слова и оков Идеи. Все это живет внутри нас и только и ждет того, чтобы закабалить дух, заключив его в форму; но мы всегда должны устремляться выше, идти дальше, всегда отказываться от меньшего ради большего, от конечного ради Бесконечного; мы должны быть готовы переходить от озарения к озарению, от переживания к переживанию, от одного состояния души к другому, чтобы, в конце концов, достичь как высочайшей трансцендентности, так и беспредельной универсальности Божественного. Мы не должны привязываться даже к тем истинам, которые казались нам самыми несомненными, ибо они лишь формы и проявления Невыразимого, отказывающегося ограничивать себя какой-либо формой или проявлением; мы всегда должны быть открыты божественному Слову свыше, не ограниченному своим смыслом, и свету Мысли, заключающей в себе свои собственные противоположности.
Но центром любого сопротивления является эгоизм, и мы должны неотступно преследовать его, изгонять из каждого укрытия, срывать с него любые маски, изобличать и уничтожать; ибо бесчисленны его обличья и он прибегает к любым уверткам, чтобы скрыть себя. Альтруизм и бесстрастие часто выступают для него самым хорошим прикрытием; скрываясь за ними, он нагло действует прямо на глазах божественных посланцев, призванных выследить его. И здесь нам на помощь приходит формула высшего знания; все эти различия должны исчезнуть, когда мы смотрим на мир из сокровенных
