например, меня в вашу бурятскую ловушку? – продолжил, сплевывая, Гоша.
– Во имя благородной цели – да! – ответил старый монах.
– Вот как, значит, по-благородному. И что? И голову мне можешь отрезать, когда я спать буду?
– Смотря сколько людей ты решил погубить, – ответил монах. – Ради их блага, может, и тобой придется пожертвовать.
– Как ты это узнаешь? Я же тебе еще ничего не сделал!
– Так сделаешь, – утвердительно сказал монах, продолжая рисовать.
Внезапно Гоша замахнулся на старого монаха с намерением ударить его кулаком в ухо. Но тот вовремя нагнулся, одним движением снял картину с мольберта и, вынырнув из-под мышки у Гоши, вышел из комнаты, а Гошин кулак попал в стену прямо на торчавший из нее гвоздь, непонятно за какой надобностью туда забитый. Гоша взвыл волком. В это время в комнату вошел Бармалей и увидел приятеля, который начал уже то ли мычать, то ли рычать в попытках снять с гвоздя изувеченный кулак.
– Ты чего тут делаешь? – в недоумении спросил Бармалей.
Гоша с трудом оторвал окровавленную руку от стены. Вокруг гвоздя образовались красные ручейки. Нарисованная на стене сцена встречи человека в оранжевом платье с грязным лесным разбойником с длинными растрепанными волосами будто бы ожила. Ангулимала, а это был именно он, с открытым в рычании ртом, заиграл новыми красками.
– Боже мой! – воскликнул Бармалей, не зная чему больше удивляться – не то получившейся картине, не то Гошиному участию в ее преобразовании. Но взял себя в руки, достал из кармана платок и обернул им окровавленную руку друга.
– Но ведь не сделал же я ему ничего! Ты видел?
– Да не видел! Когда я зашел, он уже выходил.
– Вот сука. Я его даже пальцем не тронул. Попадись он мне в столице – шнурками бы удавил. Гнида.
Бармалей посмотрел на белые шнурки Гошиных ботинок и удивленно спросил:
– А почему у тебя белые шнурки?
– Других не было. Не канают, что ли? – отвлекся от своих причитаний Гоша.
– Да не, я просто так спросил… Давай валим отсюда, пока ты еще какую-нибудь картинку не раскрасил, художничек!
***
Ржавый сундук, который вытащил рыжий подросток из озера, стоял на чердаке старого дома среди кучи всякого барахла. Белый соседский пес, посаженный на длинную цепь, рычал и скалился сквозь забор. Он громко лаял, повернув морду в сторону чердака соседнего дома, где стоял сундук. На крыльце показался рыжий подросток. Подойдя к забору, где лаяла собака, он замахнулся на нее, громко крикнув: «А ну заткнись, тварь! Заткнись, кому говорят!»
Собака захлебывалась лаем и рвалась с цепи. Подросток поднял камень. И тут цепь, удерживавшая собаку, не выдержала и порвалась. Собака легко перепрыгнула через забор и вцепилась в руку подростка. Мальчик заорал и упал на землю. Пес принялся рвать на своей жертве одежду, а тот все кричал: «А-а-а-ай! Помогите, уберите ее кто-нибудь!»
ГЛАВА 6
