словно новобранец, стриженного газона. Белый, покрытый известкой поребрик прочертил, настаивая на Лобачевском, линию, разделяющую живопись импрессионизма на полотне газона и темные, тициановские тона асфальта, подсвеченные голубыми мазками луж, в которых опрокинуты освещенные окна здания напротив. За ним – перламутровая полоска зари, а дальше, кажется, рукой можно достать, если бы не решетка на окне, – мрак ночи, в нем спрятанная от нас свобода. Я дышу ее воздухом каждое утро.
Часто мне кажется, что эти деревья за бетонными плитами забора с колючей проволокой поверху – декорации. Что нет никого снаружи. Мир исчез, погиб в катаклизме или кончается прямо у ворот проходной. Что мы – это ковчег спасшихся от катастрофы, не самых лучших представителей человечества, но единственно выживших и дрейфующих в Мировом потопе в ожидании, пока Господь смилостивится и откроет чистую, умытую от грехов и ненависти, отчаяния и страха, ужаса и жестокости землю. Схлынет вода, обнажит твердь, и мы, очищенные страданием и неизбывным ужасом собственного существования, робко, еще не веря до конца в свое освобождение, пробуя ногами слегка слякотную глину, сойдем с ковчега на райскую Землю.
Планету добра, радости и счастья.
Так оно и будет.
Воины света и почитатели тьмы
Сегодня День Умаления Наболевших.
Нельзя чесаться и ходить в гости.
«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, излечи мою бедную больную голову, сделай так, чтобы меня признали дееспособным, и даруй мне два миллиарда долларов», – молится Михаил, молоденький щупленький парнишка с подвижным лицом, на котором выделяются огромные глаза. Каждое утро и каждый вечер он подходит ко мне с молитвословом в руках и, кротко потупив голову, просит: «Сергей, помолимся Господу вместе, такая молитва действенная». Я не отказываю, Михаил просит изо дня в день одно и то же. Когда я спрашиваю его: «Михаил, а почему два миллиарда долларов, а не один?» – он неизменно отвечает, что один он намерен потратить на постройку церквей по всей России, а второй с чистой совестью оставить себе. Так сказать, фифти-фифти с Господом. Плюс исцеление, неплохой прибыток, учитывая, что тратится на достижение целей всего десять минут в день – именно столько занимает молитва.
«Господи, исцели мою больную голову и пошли мне два миллиарда долларов», – снова шепчет сосед по палате Михаил. Он добрый парень, это видно по серым русским глазам; иногда, когда он сильно злится, они становятся зелеными и колючими, будто рассыпанное на песчаной речной косе бутылочное стекло, затаившееся в ожидании босой ноги беспечного купальщика. В такие минуты я ни о чем его не спрашиваю и не подхожу вовсе.
Сегодня глаза серые.
Десяток иконок на любой случай в тумбочке у этого парня. Николай Угодник – это за путешествующих молиться, святитель Пантелеймон – о себе болящем просить, об избавлении от душевных и телесных недугов, икона Богородицы «Неупиваемая
