курсантском ключе: «Шагала знаешь?», а в ответ: «Я сам в культпоходах шагал! Ха-ха-ха!»
Непритязательная атмосфера компании, где сидели эрудиты и откровенные профаны, дальше плаца не видевшие горизонта в своем развитии, казалась безмятежной тихой гаванью в ауре выпитого: нет командиров и начальников, никто у тебя не спрашивает уставы, не ставит в наряды, не грозит отчислить в солдаты.
Где-то далеко в партере остались сидеть ничего не подозревающий Малешкин с парочкой взводных театралов, а остальные конкретно перефразировали известную фразу «Театр начинается с буфета», совсем забыв про вешалку…
В тот раз легкое амбре от выпитого вина Таранов скрыл зубчиком чеснока. Вернулся со всеми культпоходчиками в казарму и доложил о прибытии дежурному офицеру. Каково же было его удивление, когда комбат, после доклада «Курсант Таранов из культпохода прибыл! Замечаний не имел!», вернул его через полминуты. Друзья еще долго потешались, когда узнали причину возвращения. Таранов так обрадовался, что незамеченным осталось употребление в театре спиртного, что, покидая канцелярию батареи, подпрыгнул на месте от радости при повороте кругом.
Три наряд вне очереди были закономерным итогом театрального культпохода…
Глава VII. Ласточка: первая встреча
– Наряд вне очереди, как настоящая любовь, всегда встречается случайно! – любил повторять Марк. Его часто награждали взысканиями, но бескрайняя эрудиция, граничившая с энциклопедическими знаниями (без книги Дымский не мог прожить и дня) всегда спасала. К тому же он обладал замечательным качеством говорить убедительно. В тех случаях, когда он сомневался, или, что гораздо реже, не знал верного ответа, то давил словами так убежденно, наугад, что не поверить ему было невозможно. – Ты ее ждешь-ждешь, а она не приходит. Или совсем не ждешь, а она – как снег летом.
– Первая любовь самая настоящая, и ее должно быть много! – Генка посмеивался над философией чуть полноватого друга, а Таранов в этих вопросах соглашался. Девушка, к которой неровно дышал в школе Марк, была примерно его комплекции: толстенькая, кругленькая с задорными веснушками и неуемным желанием читать историческую литературу. Однажды этих двух пухлых «поросят» Таранов застал дома, где они лежали на диване с огромными надкусанными бутербродами и лимонадом. Одетые, под включенным торшером и с книжками в руках. На его удивленный вопрос «Что вы тут делаете?!» Они хором ответили: «Читаем!»
– Ты еще вспомни, что любовь – неизвестно что, которое приходит неизвестно откуда, и кончается неизвестно когда, – часто добавлял в этих словесных потасовках Таранов чей-то запомнившийся афоризм.
В культпоходах курсант всегда мог встретиться с девушкой и познакомиться, если будет время, если она ответит, если повезет и еще много всяких «если». Еще
