придворная дама в неописуемом замешательстве.
– Вот как? Не самое главное! Стало быть, этот холоп настоящее чудо света! – воскликнула Елизавета, любопытство которой было возбуждено еще сильнее.
– Он не только самый красивый мужчина, какого я когда-либо видела, – ответила графиня, – но еще и получил изящное образование. Он прекрасно поет, и в пении его заключена какая-то чудодейственная колдовская сила.
– Тебе можно позавидовать!
– О, и это все еще не самое главное.
– То есть?
– Я нашла в нем что-то такое, чего до сих пор не знала.
– И что же ты нашла?
– Любовь!
– Любовь! – эхом отозвалась Елизавета.
– Никакое счастье не могло бы сравниться со счастьем быть любимой, – воодушевленно воскликнула маленькая графиня.
– Странно, – пробормотала Елизавета, сосредоточившись на какой-то мысли, – об этом я еще никогда не задумывалась, однако внутренний голос подсказывает мне, что ты права, мужчины нашего круга не умеют любить, и воистину печально все время только давать и никогда ни от кого не получать. А твой холоп, стало быть, тебя любит?
– До безумия!
– А ты?
– Я? – графиня, казалось, опомнилась.
– Ты? Ты тоже любишь его?
– Даже не знаю, я знаю только, что еще ничего на свете так не занимало меня, как страсть этого сына природы, напоминающая бурю в степи. Но боюсь, придет время, когда несчастный наскучит мне вместе со своими прекрасными и благородными чувствами.
– Неблагодарная, – воскликнула царица.
– Я не могу притворяться, – засмеялась придворная дама, – я сама удивляюсь, что к этому мужчине, который без сомнения достоин был бы целиком завладеть сердцем всякой женщины, я испытываю только своеобразное любопытство. Да, бывают мгновения, когда меня это трогает до слез, но, возможно, лишь потому, что я так остро ощущаю, что он в тщетном безрассудстве растрачивает свои чувства на женщину, которая, пожалуй, способна их оценить, однако не в состоянии на них ответить.
Царица покачала красивой головой, поднялась, подошла к окну и долго всматривалась в струи проливного дождя и в серый туман, собиравшийся в какие-то фантастические фигуры.
– Я хочу познакомиться с твоим холопом, – внезапно произнесла она.
– Велеть ему явиться? – спросила графиня, обрадованная тем, что отыскала хоть что-то, способное увлечь ее высокую подругу.
– Нет, нет, не сегодня, – ответила царица.
Снова воцарилась пауза.
– Этот несносный дождь, – промолвила Елизавета, – никакой возможности даже прокатиться верхом.
– Почему же не прокатиться, – воскликнула придворная дама, – если ваше величество решит облачиться в мужское платье, которое так вам к лицу. Я до сих пор не могу забыть вечер иллюминации.
–
