перед родителями, не сильно ругались.
Юрка, ныряльщик и следопыт, рассказывал о своих находках, извлеченных с невского дна. Нырял он бесконечно, до мурашек и синих губ, заглядывал под каждый камень на дне, не сильно заботясь, что одна из найденных им железяк может взорваться. Он вытаскивал добычу и тащил домой. Тайком от родителей устроил на чердаке целый склад: каски, патроны, штыки…
– Если отец узнает – убьёт, – говорил он.
Мы спустились к реке. Всем известная рыбка, корюшка, на самом деле пахнет Невой. Это просто Нева пахнет свежими огурцами.
Плыть по течению интересно. Вроде бы никуда не гребешь, но гаражи для катеров, люди на берегу, деревья, что сползают к воде корнями наружу, проносятся мимо. А для тебя течение совсем не заметно.
Только когда поравняешься с красным бакеном, тем, что с берега казался игрушечным поплавком, успеваешь испугаться: над тобой двухметровый монстр с облупленной краской. А твоя голова едва торчит из воды. Кажется, что бакен со свистом взрезает волну и проносится мимо. На самом деле, он стоит на якоре, а плывешь именно ты.
Вечером я подошла с пулей к деду:
– Дедуль, не подскажешь, как можно просверлить вот тут дырку?
Он оторвался от газеты и долго смотрел на пулю в моих руках. Потом снял очки, взглянул на меня и тихо произнес:
– Выб-ро-сить. Немедленно.
– Почему?! – от удивления голос у меня сорвался, – это же пуля! Она же не может взорваться? Почему?!
Бабушка наблюдала за нами.
– А ты хоть раз видела, – начал дед и замолчал.
Посмотрел на меня, на пулю, хотел что-то сказать, но махнул рукой и закончил твердо:
– Выкинуть. Живо. Ты слышала?
– Да! – я вылетела из дома, хлопнув дверью.
Спиной чувствовала, как он наблюдает за мной из окна. Внутри всё кипело: что за глупости?! Это мне подарили! Мне! Почему я должна выбрасывать?!
Был большой соблазн схитрить и оставить подарок в кулаке, сделав вид, что кидаю. Но это нечестно. Я размахнулась и бросила пулю в траву, стараясь запомнить место падения.
С дедом мы не разговаривали весь вечер.
Утром я вышла во двор, и, как ни в чем не бывало, двинулась к месту, которое приметила ещё вчера. Хотела найти свой подарок.
Что это ты там роешь, Юля? – окликнула меня бабушка.
Засекла. Мне ничего не оставалось делать, как брякнуть:
– Да вот, цветы тут, трава…
– Цветы, травка, – ответила бабушка, – хорошо. Это ты молодец. Иди-ка, прополи мне настурции, очень уж они заросли, – и, усмехнувшись, скрылась на веранде.
За настурциями последовала морковка, потом горох. Ползая по грядкам, я ругала все пули на свете, их дарителей, а также деда и коварную бабулю, которая так ловко воспользовалась моей растерянностью.
Только
