время снова спросил Глеба:
– Ну, так что, вождь? Кто пойдет? Бык ранен. Тебе еще надо прийти в себя, может я, Данила и Роман? Возьмем топор и придумаем что-нибудь? Заодно проверим, как там Вовчик?
– Почему это я Бык? А ты тогда кто?
– Можешь звать меня просто, Чингачгук, Великий Змей! – широко и показательно улыбнулся Женька.
– Так и знал, что ты змея!
Женька, не обращая на него внимания, снова обратился к Глебу:
– Ну, так что, вождь, скажешь?
– А почему меня не берут? – вмешался в разговор очкарик и тоже решительно сел, скрестив ноги. Глеб одобрительно взглянул на него, внимательно посмотрел на сидящих по-индейски по обе стороны от него Женьку и Димона, перевел взгляд на Романа.
– А ты что скажешь?
Толстяк помялся немного, и, кряхтя, тоже уселся. Плюхнувшись пятую точку и виновато улыбнувшись, сказал:
– Я хоть и медленный, но придавить смогу!
– Вот, речь не вьюноши, но мужа зрелого! – поднял указательный палец здоровой руки Димон. Перевязывавшая его Диана добавила:
– И меня возьмите! Я постоять за себя умею! Вот только бы оружия достать где?!
Глеб кивнул и начал отдавать распоряжения:
– Возьмем, вот только вырежем копья для начала! Можно пока просто заострить концы, а обжечь на костре можно будет потом. Времени мало. Тигр может очухаться! Все согласны, что идем на охоту? Верно, Тимофей? – Глеб взглянул на стоящего поодаль рыжего.
– Да, конечно, идем, – сказал тот, скрестив на груди руки…
– Но сначала нужно достать топор! – произнес Глеб, и, решительно встав на ноги, направился к выходу. Все последовали за ним. Те девушки, которые не пошли на охоту, остались внутри капсулы.
Как только сзади закрылась дверь, Женька почувствовал себя неуютно. Где-то в глубине души зарождался страх. Любое шевеление веток в зарослях пугало. Когда Глеб подобрал топор, все сразу же приободрились. Чтобы не дать страху разрастись, Женька подошел к первому же подходящему деревцу, и, указав на него, сказал:
– Глеб! Это подойдет!
Вожак одобрительно кивнул головой, и, ловко срубив его, быстро остругал прямой ствол так, чтобы получилось небольшое копьё чуть меньше человеческого роста. Таким образом они быстро вооружили весь небольшой охотничий отряд. Как только парни взяли в руки первобытные копья, у них постепенно стал просыпаться охотничий инстинкт. Это было удивительно. Смесь адреналина, общая опасность, которая всех сразу же сплотила, а также таинственная неизвестность, заставляла людей по другому воспринимать окружающий мир и по другому действовать. Было такое впечатление, что это не ты сейчас крадешься в диком лесу, а кто-то другой, тот который дремал в тебе тысячи лет и только сейчас, наконец, проснулся! Наверное, это и есть та самая генетическая память предков, помноженная на инстинкт выживания. Тех предков, которые еще охотились на пещерных медведей, кидая в них массивные копья с каменными
