удар, но увидев, как на него несется толпа остальных двуногих обезьян, в передних лапах которых были точно такие же острые ветки деревьев, передумал.
Звериное чутье подсказало, откуда ему грозит самая большая опасность, и хищник, не раздумывая, бросился на стену выставленных вперед копий. Ударом лапы он выбил первое копье из рук Данилы, да так сильно, что тот улетел вслед за своим копьем в сторону, другой лапой тигр ударил по копью, которое держала Диана. Девушка вскрикнула и отлетела в другую сторону. Но удар третьего копья, которое держал в руках самый толстый человек, оказался наиболее неприятным. Он угодил в грудь рядом с уже имевшейся раной. Зверь зло сузил зрачки, приноровился и ударил толстяка лапой, но тот, не рассчитав своих сил на замах, упал, так что смертельные когти лишь оцарапали Роме плечо. Тигр хотел уже добить его, но тут его уши заложило от истошного, полного ужаса высокого вопля Александры. На миг тигру показалось, что его снова накрыла волна того ужасного звона в ушах, от которого он потерял сознание.
Воспользовавшись тем, что тигр на доли секунды встал, ошеломленный высоким женским визгом, Димон, зарычав по звериному, со всего маху ударил тигра по правой лапе. Хищник не особо почувствовал боль – так, мелкая неприятность, но отреагировал мгновенно, удар другой лапы – и дубина полетела в сторону, а двуногая обезьяна упала навзничь. Увидев перед собой полностью беззащитную жертву, да еще с запахом крови на бинтах, хищник сосредоточился на нем и пропустил движение какой-то тени сбоку. В последний миг тигр успел заметить, как ещё одна двуногая обезьяна со странными блестящими и большими глазами ткнула его острой веткой прямо в глаз. Жгучая боль затмила сознание. Зверь инстинктивно зажмурил второй глаз и в этот миг почувствовал, как сильный удар по шее погружает его в сон. Зверь понял, что это вечный сон. Ему показалось, что он издал прощальный рык сияющему вверху солнцу, но лишь показалось. Он только бессильно раскрыл пасть и упал в объятия смерти.
Вслед за этим раздался победный клич, который, наверное, издавали индейцы, повергая грозного врага:
– Ий-ях-ха-ааа!!!! – и Женька спрыгнул с поверженной туши тигра, держа в руках окровавленный топор.
– Ты его как? – ошеломленно спросил Димон, всё еще лежа навзничь, пытаясь подняться.
Стоявший неподалеку Тимофей трясущимися руками протирал носовым платочком очки от капель крови, а затем поднял своё изможденное от нервного напряжения лицо, и, сглотнув слюну, сказал:
– Вовремя ты его рубанул по шее! Еще немного, и мне был бы конец! Я уж с жизнью попрощался!
– Ничего, брат! Поживем еще немного! – Женька еще не отошел от захлестнувшего его адреналина яростной схватки. Он часто дышал, будто спринтер, пробежавший стометровку с рекордной скоростью.
Тут к нему подлетела Сашка и, вцепившись
