Они подмигивали ей из темноты, как аварийные светодиоды в рубке. Через минуту она поняла, кого разбудил шум в пещере. Три равнозначно важных в её жизни звука слились в один.
Уверенный рокот приближающегося спасательного катера.
Захлопывающееся забрало усиленного десантного шлема.
И шум крыльев многочисленного семейства красноглазых дьяволов, снимающихся с извечного гнездовища.
2.Еще раз о невозможности драконов
Солнечный свет. Что может быть лучше? Грандиозная мистерия восхода… Ласковые лучи, бьющие утром сквозь кроны сосен. Щедрый жар, разлитый в дрожащем полуденном мареве, когда кажется вот-вот – и поплывут перед глазами фантастические миражи. Прощальная вечерняя истома, неохотно уступающая свои права сумеркам. Касающаяся напоследок лба нежным целомудренным поцелуем, таящим в себе непременное обещание скорой встречи.
Почему самое нужное, самое драгоценное в жизни мы начинаем ценить только тогда, когда оказываемся этого лишены? Не проходит и дня, чтоб рассудок мой не терзался этим вопросом.
Клеть, достигнув дна шахты, остановилась. Масляные фонари, кажется, давно заключили тайный союз с мраком. Мрак позволяет им продолжать коптить воздух. Лампы отказываются от посягательств на его исконные тайны. Тусклые пятна вяло брезжат в чернильном море. Их света едва-едва хватает, чтобы различить скальную породу под ногами, да не сбиться с пути, добираясь до нужного участка.
Штреки тянутся под землей мрачными неуютными коридорами. Ветвятся, пересекаются, сбивают с толку однообразием. Тут главное – педантично считать повороты. Один поворот вправо, два – влево, и снова – один – направо.
Я стряхиваю мелкую угольную пыль с пальцев. Сейчас придется прибегнуть к заклинаниям. Люди, даже изначально расположенные к волшебству, всё ж таки не самые сильные маги.
Мне необходимо прикоснуться к предмету, чтобы началась магическая трансформация. Подпорки, поддерживающие свод шахты крепки только здесь, в забое. В левом ответвлении дубовые перекрытия основательно просели, местами касаясь пола, а кое –где и вовсе обвалились.
Ну, поехали. Амулет с пиктограммой кошачьего глаза – на шею. Большой глоток из синей колбы – и вперед. Пробираться меж трухлявых столбов приходится осторожно, как кошка. По пути почти небрежно притрагиваюсь к опорам кончиками пальцев. Трех- четырех секунд как раз хватает на то, чтобы прочесть короткое заклинание. Обостренное амулетом зрение позволяет видеть, как молодеет на глазах древесина. Исчезает плесень, древесная пыль вновь становится частью ствола, восстановленный слой наливается первозданной жизненной силой. Свод немного приподнимается, давая возможность продолжить движение к дальней стене. Я продолжаю свою однообразную незамысловатую работу. Слова вырываются уже помимо моей воли, так часто, что сливаются в непрерывный монотонный речитатив. Кажется, его еще называют литания. И, совершенно определенно,
