тихо балдел, «Адъютанта Его Превосходительства» старательно записал с телевизора на три кассеты, а уж «Интервенцию» смотрел так часто, как это ему удавалось. Как ни парадоксально, но в классовых битвах гражданской потомственный князь Мещерский всегда держал сторону красных, однако вида не показывал.
– Как мы ваших-то в Крыму раздолбали, а? – при случае ехидничал Кравченко. – Барон Врангель ваш через Сиваш драпал.
– Вы тоже от нас драпали, – говаривал Князь невозмутимо.
– Это когда же, что-то не припомню.
– Драпали, драпали.
– Ну назови, хоть раз назови! – кипятился Кравченко.
– А при Полтаве?
– При Полтаве?
– Гетман ваш Мазепа едва ноги тогда унес ревматические. И все ваши поляки и казаки самостийные тоже.
– Ну, ты еще припомни битвы кривичей с полянами на заре истории. Откуда пошла есть Русская земля, – хмыкал Кравченко. – И потом, мои украинские корни загнили еще столетие назад. Я потомственный москвич, Сереженька.
Кравченко все-таки убавил звук.
– Ты смотри, – засмеялся Мещерский. – По телевизору каждый Божий день пугают: коммунисты придут, коммунисты! Ой, что будет! А здесь… лихая конница товарища Буденного: шашки вон! Нет, таких фильмов больше уже никогда не будет. Это ж классика!
– Классика-классика, – заворчала Катя, – вот вы сидите здесь, пиво пьете, креветок щелкаете, телевизор до дыр уже проглядели, а ничего не знаете. А вокруг такое творится!
– И что творится? – в один голос спросили приятели.
Катя сбивчиво рассказала о результатах поездки в Каменск.
– Она убита, понимаете? Светка у-би-та. Зверским способом. Это не несчастный случай. Ясно вам, пивопийцы?
Князь и Кравченко переглянулись.
– Ну я ж сразу сказал, что репортер, да еще милицейский, не будет раскручивать банальную катастрофку, – многозначительно заметил Вадим.
– Ничего подобного. Я и не подозревала. И в Каменске никто не подозревал, пока эксперт заключение не сделал. Они там все в луже сидят. Ничегошеньки не знают, – с жаром продолжала Катя. – А я знаю, кто ее убил. Вот теперь знаю!
– Ну кто? – спросил Кравченко.
– Толька Лавровский – вот кто! – выпалила Катя. – Да, да. И еще надо посмотреть, на каком месяце она была, – зловеще добавила она.
Мещерский задумчиво сложил в пластмассовую тарелку обглоданные куриные кости.
– Ты всегда слишком торопишься, Катенька, – заметил он мягко.
– Ничего я не тороплюсь. Вадь, ну вспомни, как он тогда в гримерной вел себя! Вспомни.
– Ну и как он себя вел? – спросил Вадим.
– Подозрительно, вот как. Неужели ты ничего не заметил?
– Нет. – Он пожал плечами. Глаза его с интересом следили за встревоженной Катей.
– Я тоже тогда внимания не обратила, но, как
