она закрыла мне вход, восставшие против нее молодые журналисты. А я, волею судьбы, наоборот, стала работать на родине главным редактором газеты старейшин, решительно и бесповоротно объединившей север и юг Алании.
К тому времени я буду иметь свой собственный опыт познания, что любая подлость рано или поздно, но непременно будет наказана. Я наблюдала это собственными глазами и могла говорить уверенно. Сложнее было с такими людьми, как Джоджр.
Кто он был и каков? Никто не называл его мягким именем – Александр, все предпочитали обжигать и обдирать свой язык, употребляя фамилию – Джоджров, сократив ее до имени. Возможно, это и подсказало подсознанию Марины выбрать для мести оружие жгучее, выжигающее.
Но тогда, в юности, для меня главным было то, что меня впервые обманули. Не как Марину – в личных взаимоотношениях. Меня предали – мое будущее, мои идеалы, мою любовь к профессии.
Джоджр, королевский отпрыск, стал корреспондентом Агентства печати Новости у себя на юге.
А моим прибежищем должна была стать первозданно дикая провинция Дзинага, где такой, как я, зимой в горах нужно было суметь выжить.
Мы ехали с братом, который отвозил меня к месту добровольной ссылки. Ни наши родители, ни он ничего не понимали. Первые сходили с ума от беспокойства, второй был удручен моим самопожертвованием ради этого назначения.
Почему и зачем, если я все уши прожужжала про литературу, если в Москве меня ждали маститые преподаватели поэтического мастерства.
Поэт Сергей Наровчатов посвятил мне в Литературном институте двухчасовой семинар, на котором я читала мои стихи, а потом он сказал своим студентам: понимаете, этой девочке нужна Москва, нужны все вы!
Так что же со мной случилось?
Мама была безутешна:
– В Дзинаге должны преподавать люди серьёзные, привыкшие к горным условиям. Ты обязательно опозоришься и опозоришь нас! – твердила она. – Ты осенью замёрзнешь прямо на улице, как осенний цыплёнок. Ты ещё не человек, только вздор и романтика! Глупая ты, лучше бы я тебя отпустила в Москву! – причитала она.
Папа молча курил, потому что они воспитывали меня так, что если во время колхозного сезона я появлялась у них в курортном городе Кисловодске, где в центре города была богатая старинная библиотека с читальным залом, а в кондитерской рядом роскошное пирожное, они сразу же возвращали меня в колхоз. Что всем, то и тебе, не имей привычки убегать от трудностей!
Я возвращалась в моздокский колхоз, где меня ждал суп из жирной утки и лапши. Правда, были еще горы арбузов и звёздное небо, место моих прогулок. Я ложилась на траву, а невдалеке слышался смех и песни филологинь:
О поцелуй же ты меня,
Перепетуя, в кончик носа,
Я тебя очень сильно люблю…
Все же назначение молодого советского специалиста – это государственное дело, и это следует признавать, так что, по своей сознательности, родители
