У наших союзников вся пехота была разделена на бригады, каждая из 7 батальонов с егерскими отрядами, вообще в числе до 6000 человек; а полки в 3-батальонном составе, на военном положении, были в 2400 человек. Бригадами командовали генерал-майоры и полковники; полками – подполковники; батальонами – майоры; батареями 8-орудийного состава – поручики и подпоручики. Напротив того, в нашей армии после тяжелого зимнего похода во многих полках оставалось по одному батальону в 200 или 300 человек. В дивизиях было от четырех до 6 полков, в числе всего от 1500 до 2000 человек; а в корпусах – от 3000 до 4000 человек. Корпусами, немногим лишь превосходившими прусские полки, командовали генерал-лейтенанты; дивизиями и бригадами – генерал-майоры; полками, в числе от 200 до 600 человек, – полковники; батареями 12-орудийного состава – полковники и подполковники. От этого, при соединении в отрядах войск обеих армий, иногда возникали недоразумения о старшинстве между их начальниками, чему подавало повод также взаимное незнание языков, на которых союзники должны были объясняться между собой. Что же касается до качества войск, то русская армия, по сознанию самих иностранцев, имела решительное превосходство над прусской: русские войска, еще не успев укомплектоваться, состояли из старых опытных солдат, освоившихся в кампанию истекшего года со всеми трудностями и лишениями военного быта. Напротив того, войска прусские, за исключением Йоркова корпуса, не имели понятия о боевых невзгодах и большей частью состояли из рекрут, успевших получить самое поверхностное тактическое образование; в особенности же кавалерия, сформированная из молодых солдат, требовала для окончательного обучения несколько месяцев. Зато в отношении к духу войск прусские воины не уступали ни русским, бывшим их сподвижниками на поприще славы, ни неприятелям своим – французам.
Авангард войск графа Витгенштейна, под начальством генерал-майора Репнина, выступил из Ландсберга и, перейдя через Одер, 18 февраля (2 марта), у Гюстебизе, на половине расстояния между Кюстрином и Шведтом, на следующий день подошел к Берлину. Вице-король, не имевший намерения удерживаться в городе, сосредоточил свои силы, в ночь на 20 февраля (4 марта), на виттенбергской дороге, поручив генералу Гренье вывести арьергард из Берлина. Желая обеспечить отступление этих войск, Гренье условился с правительственной прусской комиссией о занятии в полночь городских застав народной стражей, которая должна была впустить наши войска в Берлин уже утром. Но едва лишь охранение города было передано гражданам, как они дали знать ближайшим казачьим постам о выступлении французов. Отряд генерал-адъютанта Чернышева вошел в город первым, 20 февраля (4 марта), в 6 часов утра, а за ним вслед вступили туда прочие легкие отряды и авангард. Для преследования неприятеля, отступавшего по дорогам на Трейенбрицен и Ютербок в Виттенберг, были посланы партизаны и генерал-майор Дибич с кавалерией авангарда; остальные же войска князя Репнина расположились в городе[101].
В тот же день, 20 февраля (4 марта), главные силы графа Витгенштейна прибыли
Донесение князю Кутузову-Смоленскому графа Витгенштейна от 21 февраля за № 59.
