По отдании чести принцу корпус вошел торжественно в город. Вечером жители снова иллюминовали дома свои, а при появлении генерала Йорка в театре все встали с своих мест и приветствовали его три раза обычным Hoch! («Ура!»).
Одновременно с этими торжествами, изгладившими из памяти прусского народа целые годы угнетений и бедствий, жители Берлина узнали о решительном намерении своего правительства ополчиться против Наполеона: объявлены воззвания «К моему народу» и «К моим войскам»; сделаны распоряжения для образования Ландвера. Прусские граждане вздохнули свободно[103].
С таким же восторгом встретили жители Бреславля императора Александра. По объявлении Пруссией войны Наполеону уже не было никакого препятствия свиданию союзных государей. Император прибыл в Бреславль 3 (15) марта. Для встречи его на силезской границе, за местечком Вартенбергом, посланы были королем генерал-лейтенант Клейст, полковник принц Бирон Курляндский и президент правительственной комиссии Меркель с депутатами Силезии и с высшим духовенством. При императоре Александре находились граф Нессельроде, граф Аракчеев и обер-гофмаршал граф Толстой. Сам король, в сопровождении всех принцев своего Дома, встретил нашего государя в Эльсе (Oels), за четыре мили (28 верст) от Бреславля. Во всех городах и деревнях император был приветствуем радостными восклицаниями и колокольным звоном. Не доезжая города около полумили, оба монарха, со всей своей свитой, сели на лошадей и отправились верхом, мимо расставленных по дороге войск и собравшегося во множестве народа, в королевский дворец, куда прибыли уже в сумерки, около 6 часов пополудни. Колокольный звон и гром артиллерии сливались с шумными приветствиями жителей и возгласами войск. Так встречали жители Пруссии своего избавителя, и да будут памятны в жизни народов подобные торжества, соединяющие граждан соседних государств неразрывными узами военного братства!
Вообще Пруссия в это время представляла зрелище огромного лагеря. Во всех городах, на площадях и улицах, в великолепных чертогах и убогих хижинах, читали с жадностью воззвания короля «К моему народу» и «К моим войскам», увлекавшие всех и каждого, потому что в них были выражены общие чувства народа. Никому не было надобности скрывать их, и они обнаружились во всей силе. Сам король, в челе своих подданных, шел на брань, которая должна была решить вопрос о существовании Пруссии. «К оружию!», – возгласил он, и среди образованных сынов Германии наука не могла остаться безгласной: философия и поэзия сделались орудиями Марса. Мориц Арндт, прибывший вместе со Штейном из России в Кенигсберг, привез с собой написанное и напечатанное им в Петербурге сочинение «Катехизис для германского воина, объясняющий, каким образом должен вести себя и с помощью Божьей идти на бой христианский воин». Эта брошюра, преисполненная ненависти к Наполеону и французам, была перепечатана в Берлине и сделалась народной книгой[104]. Другое сочинение Арндта «Что значат
Чтобы дать понятие о слоге и духе этого сочинения, приведу начало 6 главы: «И разверзлась бездна – гласит Господь, и изрыгли челюсти ада яд и змей ядовитых. И родися чудовище и вместе с ним сонм кровавых ужасов. И бысть имя ему Наполеон Бонапарте, имя бедствий, имя скорби, имя, обреченное проклятию вдов и сирот, имя, вызывающее их вопли. И если диавол есть отец лжи, то Бонапарте есть старший сын диавола» и т. д.
