алхимики говорили о достижении физического «бессмертия», которое, впрочем, измерялось тысячью годами. Это так. Далее, согласно ученым мужам, наступает трансформация – возвращение к своему «потерянному», «забытому» состоянию. К первоматерии. К вечному Свету, частицей которого человек изначально был.
У Мирче Элиаде читаем: «…для воскрешения мертвые тела должны быть испытаны Огнем и всеми Видами Страдания, ибо без страдания и смерти нельзя достичь Вечной Жизни. Мучения всегда приводили к смерти. Не было никакой надежды на „воскрешение“ на трансцендентном уровне без предварительной смерти»[6].
В сравнении с пресной федоровской литургией, алхимический Opus Magnum, полный метафор, экспрессии, поэзии и страсти, – приключенческий роман.
Средневековые алхимики «спроецировали на Материю инициационную функцию страдания. Благодаря алхимическим операциям, соответствующим „мучениям“, „Смерти“ и „воскрешению“, субстанция изменяется, то есть становится трансцендентной: она обращается в „Золото“. Золото, повторим, является символом бессмертия… Таким образом, алхимическая трансмутация тождественна достижению материей совершенства: в христианских терминах – ее искуплению»[7].
Дабы жить экстатической жизнью в Боге.
Но и это не все.
Не все так просто.
Читатель чувствует иной, скрытый прообраз в философии Федорова. Где «коллективный пращур» оборачивается всамделишным Отцом Небесным.
Корни интересующей нас теории следует искать в евангельской Притче о блудном сыне.
Философ расшифровал, с его точки зрения, непонятую параболу по-своему. Интерпретировал притчу как лично ему данное практическое Задание:
Покаяться.
Оживить Убитого Бога (умерших отцов).
Вернуться в Отчий Дом Веры.
Упасть в Его-Ее объятья.
Найти Философский камень – обессмертить людей.
И переселиться всем соборным человечеством на Его Небеса, в Его Царство.
В Его Универсум.
«Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! Я согрешил против неба и перед тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться, ибо это сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся…» (Лк 15: 20–24).
Спросим: где «станем есть и веселиться»?
В космосе, на других планетах.
На эсхатологическом пиру праведников.
В конце федоровских времен.
Поддадимся искушению и добавим: вкушая «откормленного теленка». А именно – мясо Левиафана, Бегемота и загадочной птицы Зиз.
Но вернемся на землю.
Там же. С. 230.
