Я спал со спокойной душой. Завтра день отдыхаю в родном доме.
11 февраля [1942 года]
В 8 часов утра встали, пили чай с хлебом и немного сырковой массы. После завтрака вымыл теплой водой голову и до пояса. Рубаху сменил. После обеда схожу за водой, а затем вымою ноги и сменю кальсоны. Посылку организовал в Халтурин: конверты, Шуре послал коробочку для нужных мелочей – пуговиц, иголок и т. п. Писали письма. Папа спит. Я побрился. Ната готовит обед. Есть немного чечевицы.
Встал папа. Снова критикует наше положение, говорит: «Как лягушки квакают перед дождем, так и у нас кричали, догоняем Америку‹…› перегоняем. Все теперь пошло прахом, брехали, а теперь война во всем виновата. Вот до чего страну довели…». Старик во многом говорит горькую правду.
12 февраля [1942 года]
Вернулся к работе в райкоме. Предстоит очистить от нечистот и убрать трупы из общежития 8-го ремесленного училища…
Состояние общежития ‹…› Ученики эвакуированы, в общежитии осталась группа слабых и больных учащихся – 15–20 человек (точно не знают, даже списков нет). Директор, помполит, зам. по учебно-технической части и весь аппарат выехали с эвакуированными.
Общежитие брошено и не сдано, полный развал, хаос, беспорядок и всюду загажено. Осмотр начал со двора, картина такова:
У входа на свалке выброшено три трупа, лежат, по заявлению председателя социально-бытовой комиссии т. З-ной, более 10 дней. Один труп прикрыт бордовым одеялом, два валяются полураздетыми. В проходе в газоубежище лежат два трупа, в газоубежище не пройти, З-на утверждает, что там навалены трупы. Дверь не открыть, так как загажено и заморожено. На лестнице на второй этаж выброшена куча трупов, насчитали восемь, выше в комнаты не пройти.
В подъезде все загажено, здесь вместо уборной отхожее место. Смрад и вонь. С парадного лестница залита и загажена, лифт превращен в уборную – течет вонючая жидкость. В комнатах вонь и все поломано. Комендант т. Н-о разводит руками. Требуем срочно принять меры.
13 февраля обещает навести порядок и трупы вывезти. Даю срок до 14 февраля, на 13 февраля вызываю с отчетом в РК. Завтра сам организую людей. ‹…›
13 февраля [1942 года]
Дежурил в райкоме с четырех часов утра и до половины десятого. Топил времянку, и все же холодно. Дров мало, пришлось использовать часть топлива секретаря райкома т. Г-ва.
Читал книгу Сергеева-Ценского «Севастопольская страда», главу «Бой на Алме». Командующий армией князь С. не только стар, но и отстал от современных ему военных достижений, и к тому же гордый и упрямый чудак, хитрец и тупица, операцию проиграл. ‹…›
В 9:30 сдал дежурство. На завтрак лапша, но мало. Проверил общежитие ремесленного училища. Трупы убрали, но сегодня умерли еще два ученика. Истощенные и ослабевшие ребята говорят: «И мы скоро отправимся на Смоленское». Грязь еще вся на месте.
Видел профессора Дмитрия Ивановича Дейнеку, встретились по пути в университет. Я его узнал сзади по обуви. На ногах
