style="font-size:15px;"> – Нет, такого чина он не имеет, но дело не в том, как он смог передать в руки государыне свою жалобу, Дарья Николаевна. Дело в том, правда ли там написана. Вот это самое нам надлежит расследовать. А там сказано что вами или по вашему приказу убито более ста человек крепостных, но по законам Российской империи, помещик не имеет права жизни и смерти своих крестьян. Право казнить и миловать принадлежит токмо особе помазанника божия, сиречь монарху или монархине.
– Смертность в моих имениях в последнее время действительно велика, но подобное положение имеется не только у меня в деревнях, господа.
– Речь идет не о простой смертности, Дарья Николаевна, – произнес Цицианов. – Но говориться о смертоубийствах, что недопустимы в христианской стране.
– Я, господа, ни в каких смертоубийствах не замешана. Что касается наказаний телесных, то они в моем имении и в моем доме есть, как и везде. Распускать дворовых нельзя. А донос моего бывшего кучера Ермолая наглая ложь. Я совершенно невиновна в смерти его жен.
– Но жалобы на вас, Дарья Николаевна, были и раньше. В ноябре 1759 года в Сыскной приказ Москвы был доставлен труп крестьянина Хрисанфа Андреева. Вы помните этого человека? Он был вашим крепостным.
– Андреева? – Салтыкова наморщила лоб на секунду и тотчас ответила. – Нет. Я такого не помню. В моих деревнях более полутора тысяч крестьян и всех помнить я не могу. Но мой эконом его наверняка помнит. Особенно тех, кто служил в при доме моем. Савелий!
На зов барыни вошел тот самый человек в ливрее, что встречал их во дворе у экипажа.
– Вот мой дворецкий и эконом одновременно Савелий Марков. Савелий, знаешь ли ты крепостного крестьянина Хрисанфа Андреева? Был такой среди моих холопов?
–Так точно, матушка барыня. Такой холоп среди твоих холопей был, но он давно помер.
– А как он умер? – спросил Цицианов. – При каких обстоятельствах?
Эконом молчал, не поняв об чем его спрашивает чиновник. Ему помогла Салтыкова:
– Расскажи господам как умер этот холоп? Как его тело могло попасть в Москву в Сыскной приказ?
– Дак все просто, матушка-барыня. С Пашкой Шавкуновым повздорил он, и по пьяному делу морду-то Пашке и раскровенил. А Пашка-то был косая сажень в плечах, схватил полено и стал Хрисанфку дубасить по чем попало. Вот и убил.
– А в Москву его тело как попало? Кто доставил его в Сыскную канцелярию?
– Дак, по приказу барыни, Дарьи Николавны! – ответил эконом. – Она прознала про смертоубийство, и велела похоронить тело, но священник отец Михаил, увидел труп и отпевать его отказался. Говорил, увечий больно много и советовал отвезти тело на Москву для розыску. Пусть де там разберутся. Ну, Дарья Николавна и распорядилась. Ты, видать, про то, матушка-барыня, позабыла.
– А где сейчас пребывает этот самый Пашка Шавкунов? – спросил эконома Цицианов.
– Дак, в Сибири он в каторгах, барин, – ответил Марков. – Ежели, конечно, до сих пор богу душу не отдал.
– На
