И я увидела в родных глазах ураган эмоций – непонимание, сомнение, шок…
– Дочка… – протянула мама, чуть бледнея. Я была очень благодарна ей, что в этот миг она быстро взяла себя в руки. Отложив в сторону комплект белья, мама окинула меня уже другим взглядом – настороженным. Так же она посмотрела на Султана.
– Мама, это Султан, я люблю его, – на одном дыхании выпалила я.
– Здрасьте, – растягивая губы в улыбке, поздоровался Султан.
– Добрый вечер, – мама перевела взор на продавца, – девушка, возьмите, я попозже, может быть, зайду еще.
Брюнетка с блестящим пирсингом в носу вновь понимающе улыбнулась.
– Хорошо, – проворковала она, забирая комплект и унося его на место.
Мама, не сводя с меня и Султана пристального взгляда, молчала. Я тоже не могла и слова сказать. Положение спас Султан. Словно он был уже давно знаком с моей матерью, Султан предложил:
– Может, кофейку?
– Можно, – сглотнув, согласилась мама.
Втроем, дружно, мы вышли из магазина. Султан, продолжая держать меня за плечи, шел в центре. Мама, идя справа от него, несколько раз бросила выразительные взгляды, в которых мелькало неоодобрение. К счастью, пока она сохраняла молчание. Хотя, впрочем, это не гарантировало, что как только мы сядем за один стол, все это не выльется в поток не самых позитивных слов.
У самого выхода из торгового центра, как оказалось, находилась кофейня. Вкусный, уютный аромат, тянущийся оттуда, так и манил. Сразу вспомнилось первое лето с Султаном. Как он пил кофе у Шамиль-абзи… Я мечтательно улыбнулась. Мы, пройдя в кафе, разместились слева. Султан сел так, чтобы ему было видно все пространство, в том числе, и двери. Я расположилась рядом, а мама – напротив.
– Три минералки, два кофе и булочки с изюмом на всех, – быстро сделал заказ Султан. Когда официантка торопливо нацарапала заказ в своем блокноте, мама следом добавила:
– Стакан воды с лимоном.
Как только официантка, поцокивая каблучками, скрылась из поле зрения, мама, смерив Султана оценивающим взглядом, холодно поинтересовалась:
– Ты знаешь, сколько лет моей дочери?
– Через несколько недель ей будет 18, – уперев в маму спокойный, я даже бы сказала, ленивый взор, ответил Султан.
Я же, в отличие от него, очень сильно нервничала. Это чувство усилилось, когда мама с неким вызовом в голосе произнесла:
– Ты что, постарше не мог себе найти?!
– Мог, – Султан приподнял уголки губ в снисходительной улыбке. – Находил. Но мне нужна Айгуль.
Я вспыхнула от его слов. Ревность и одновременно радость, что Султан так прямо сказал матери, заполнили мое сердце.
– Чем ты занимаешься? – мама была, как никогда, строга.
– Мама, я же тебе говорила уже! – мой голос был звонким от возмущения и волнения.
– Да,
