хотя бы раз в жизни нам повезет. – Он зажмурился и скрестил пальцы на обеих руках, призывая удачу.
Резкий стук в окно прервал медитацию. Сандерс дернулся, а затем открыл дверь, и на пассажирское кресло рухнул его друг – Итан Охэнзи. Он закинул туго набитую вещами спортивную сумку назад и обратился к Джеймсу:
– Двигаем прямо сейчас?
Левая бровь Итана была рассечена и немного опухла. Он опустил взгляд и принялся нервно барабанить по крышке бардачка.
– Думаю, пообедаем и можем ехать, – ответил Сандерс. – Ты все собрал? – Джеймс обернулся и скептически оглядел сумку.
– Ага, – кивнул Итан, доставая из кармана рубашки сигарету.
– А где гитара?
– Мой старик ее разбил.
Лицо Джеймса вытянулось от удивления:
– Что? Он совсем поехал?
– Он озверел. Выхватил ее у меня из рук и долбанул о стену. Один раз, потом второй, третий…
– Зачем?
– Просто он псих. Отшвырнул меня, как щенка. Старый урод! И сказал: «Может быть, хоть теперь ты найдешь нормальную работу, недоносок?»
– Тоже его рук дело? – Сандерс указал на бровь.
Итан кивнул:
– Чтоб он сдох!
Отец Итана был индейцем, очень гордым и очень глупым. Охэнзи перенял у него карие чуть раскосые глаза и рельефные скулы. А еще горячность и упрямство.
Накануне вечером Итан сидел на крыльце своего дома с двенадцати часов дня и почти до заката. Он наблюдал, как мимо проезжают машины, оставляя за собой пыль, Сидар-Сити, Парагон, Холден и еще десяток маленьких городков. Запыленные и раскаленные на солнце, они ехали прямиком в самое сердце Юты, в Солт-Лейк-Сити. Там жизнь – это кипящий наваристый бульон, здесь – едва теплая жижа. Как же он хотел оказаться в одной из таких машин! Надавить на газ до предела и умчаться из этой дыры, оставить ее едва заметной точкой вдали. Вот только каждый раз блеклой точкой в зеркале заднего вида оставался он сам, его разваливающийся домик на окраине трейлерного парка и придурок-отец.
– Это ужасно! – воскликнул Джеймс. – Чувак из Солт-Лейк-Сити убьет меня! Нет гитары – нет прослушивания. Нет прослушивания – нас не возьмут в группу, не возьмут в группу – и все. Будем играть на школьных выпускных…Что? – Джеймс непонимающе уставился на Итана, по лицу которого расплывалась победная ухмылка. – Что ты лыбишься? Ты рад, что мы упустили свой единственный шанс выбиться в люди?
– Все путем, – Итан подмигнул другу и достал из кармана брюк несколько свернутых вместе купюр.
Джеймс посмотрел на деньги так, будто перед ним было восьмое чудо света.
– Откуда это?
Итан в последний раз затянулся и выбросил окурок в открытое окно:
– Это моральная компенсация за гитару и двадцать лет жизни с моим стариком.
Оба замолчали. Наивные зеленые глаза Сандерса уставились на деньги.
