рук Одеялка дымящийся окурок и подкурила от него.
– Бойся этого урода, – произнесла она. – Он из нашей группы самый конченый.
– Ты что-то знаешь? – прошептала Одеялко, явно испуганная замечанием Роден.
– Я таких тварей чую издалека.
Лоскутное Одеяло поежилась и отвернулась.
– А Темный наблюдает за тобой, – произнесла она.
– Не за мной, – вздохнула Роден. – Он наблюдает за тобой.
– Нет. Как только ты мимо него прошла, он то и дело на тебя поглядывал.
– Это потому что ты рядом сидишь, – и подловив очередной взгляд черных глаз с воодушевлением помахала Темному рукой.
Темный тут же отвернулся.
– Расслабься, – Роден затянулась, – сегодня он на тебя больше смотреть не будет.
– Злая ты, – вздохнула Одеялко.
– Сука просто, вот и все. Ты только не расстраивайся. Ты нравишься Темному. Если и он тебе нравится, можешь закрутить.
Одеялко поморщилась.
– С Темным?
– А почему нет? – хмыкнула Роден.
Одеялко огляделась по сторонам и встала.
– Хорошо поболтали. Завтра курнем вместе?
– Завтра будет видно.
Лоскутное Одеяло зашагала в зал, прошла мимо одиноко сидящего Темного, потом остановилась, обернулась и вернулась к его столу. Дальше Роден не подглядывала. Не прилично это, вроде как… Хотя, кому она заливает?
– Уже девять. Пора отдыхать, – объявил санитар.
– Пора, – вздохнула Роден и бросила дымящийся окурок в пепельницу.
– Эй ты!
Она обернулась, точно так же, как и все остальные, собравшиеся у выхода.
– Вернись и затуши окурок! – кричал санитар.
– Сам затуши. Или за эту услугу я не заплатила?
– Вот дрянь! – гаркнул он, схватил Роден за плечо и повел на веранду.
Остальные молча наблюдали со стороны. Зеваки, что еще сказать.
– Туши! – лицо Роден оказалась прямо над дымящимся окурком.
Она подула на него, чтобы затлели и другие окурки.
– Туши, я сказал!
– Мэйфилд, не надо, – послышалось из-за спины.
– Я с этой сукой хорошо знаком! Она мне руку прокусила, дрянь!
– Надо же, – хмыкнула Роден. – Запомнил…
– Туши! – лицо Роден оказалось прижатым к столу.
Она начала брыкаться, пытаясь скинуть тушу, навалившуюся сверху. Санитар уперся пахом ей в зад и захохотал.
– Может, ты этого ищешь?
Роден потерлась о него бедрами и, чувствуя, как ослабла хватка на шее, медленно разогнулась.
– Может, и ищу, – прошептала она, прижимаясь всем телом и плотоядно улыбаясь очередному извращенцу.
– Простите, это мой окурок, – произнес знакомый голос, и Роден перевела взгляд на Темного.
Он затушил все тлеющие бычки в пепельнице
