же уму непостижимо… – прошептал врач. – Они не спасли ее. Они ее изуродовали.
– О чем вы говорите? – повторил вопрос Стефан.
– О ее теле. Я никогда в своей жизни такого ужаса не видел. А повидал я многое на своем веку, – доктор отвернулся и вновь потер взмокший лоб. – Тот, кто лечил ее – не лечил. Ее калечили. Трансплантация кожи проведена с отрицанием всех канонов комбустиологии и пластической хирургии. Так не делается, понимаете? – он с надеждой взглянул на Стефана. – Тот, кто ее лечил, изувер! Понимаете?
– Не понимаю, – покачал головой Стефан и присел на кушетку напротив врача.
– Она вся… Она вся словно сделана из отдельных лоскутов кожи с очень грубыми рубцами между ними. Это произошло неслучайно. Тот, кто проводил трансплантацию кожи, нарушил технологию. Он пересадил лоскуты далеко друг от друга, чтобы сформировались грубые рубцы.
– Возможно, в ее случае, у врачей не было другого выхода? – предположил Стефан.
– Она сказала, что ей сделали двадцать две операции. И это не считая многочисленных перевязок под наркозом, которые проводят с случаях тяжелых ожоговых поражений. Они сделали за двадцать два раза то, что могли сделать за раз восемь-десять. Даже наши технологии это позволяют. И не было бы таких грубых рубцов.
Стефан молчал.
– Я сказал ей, что рубцы можно исправить. Можно сделать пластику и немного скорректировать их, а она рассмеялась и сказала, что лучше умрет, чем попадет на стол еще раз. Я ее понял. Понял, понимаете?
– Понимаю, – кивнул Стефан.
– Сейчас у нее проблемы с глазами. Коньюктивит тяжелый. Она плохо видит. И рана на плече воспалилась. Она сама себе скобами ее стянула, но от переноса тяжестей, швы разошлись и биоклей не выдержал. Я рану почистил и снова заклеил. Антибиотики дал. От обезболивающих она наотрез отказалась. Заявила, что у нее аллергия на них и на транквилизаторы.
– Сколько у нас есть времени для того, чтобы ее найти? – спросил Стефан.
– Чем быстрее, тем лучше. Синяки и ушибы заживут, а вот с глазами и раной могут быть проблемы. Если найдете ее, обязательно покажите врачу. И офтальмолог пусть ее осмотрит. Я не офтальмолог… Так, просканировал, подлатал и все…
– Данные ее медицинского осмотра передадите моим людям.
– Уже передал.
– Как далеко она могла уйти с такими ранами? – спросил Стефан.
– После того, что она пережила? – доктор хмыкнул и покачал головой. – Дальше, чем каждый из нас может себе представить.
– Я вас понял. Спасибо за сотрудничество. Вам придется подписать документы о неразглашении.
– Я понял, – кивнул врач. – Девочка в беде. И я не понимаю, почему она убегает от вас. От нас… Мы же не чужие ей… Она, вроде как, родня нам… Что после подобного мы должны думать об Императорской семье? О Доннаре? О Суе? Что нам думать о них?
– За ней охотятся наемники и она убегает от них, а не от нас. Мы – ее семья. Мы ей поможем.
– Поможете, как же… – хмыкнул доктор. – Уже помогли.
