2‐ю танковую группу в ходе Рославльско‐Новозыбковской операции, создав опасную угрозу, но Гудериан сумел частью сил остановить этот удар, продолжив выполнение основной задачи.
15 сентября части 2‐й танковой группы соединились восточнее Киева. В результате в «Киевский котел» попал весь Юго‐Западный фронт (ЮЗФ) Красной армии. При попытках вырваться из окружения погиб командующий ЮЗФ Герой Советского Союза генерал‐полковник Михаил Петрович Кирпонос. А через несколько дней пали смертью героев начальник штаба фронта генерал‐майор Василий Иванович Тупиков и руководитель военной контрразведки комиссар госбезопасности 3 ранга (генерал‐лейтенант – Прим. Авт.) Анатолий Николаевич Михеев.
Зима приближалась ранняя, с морозами и метелями.
По словам Гудериана, русская пехота отчаянно наступала с фронта. И советские танкисты кое‐чему уже научились:
«Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние на наших офицеров и солдат. Генерал фон Гейер снова обратился ко мне с просьбой ускорить доставку зимнего обмундирования. Не хватало прежде всего сапог, нательного белья и носков. Серьезность этого сообщения заставила задумываться. Поэтому я решил немедленно отправиться в 4‐ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел.
На поле боя командир дивизии показал мне результаты боев 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки еще оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь… Приводил в смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров.
Но зато в главном командовании сухопутных войск и в штабе группы армий царило приподнятое настроение. Именно в этом проявилась пропасть между взглядами высшего командования и нашими, хотя в тот период 2‐я танковая армия ничего не знала о том, что высшее командование так сильно опьянено нашими победами».
После «опьянения победой» возникает всегда чувство великой потери: наш враг мертв! Как говаривал Ежи Лец, опьянение победой подчас переходит в алкоголизм. Такому человеку или коллективу присуща эйфория. Но самое жесткое похмелье приходит от опьянения коллективным единодушием.
Окопные солдаты и офицеры вермахта лучше знали реалии фронтового быта и тоньше улавливали перспективу дальнейшего развития той или иной операции, чем в генштабе сухопутных сил вермахта и штабе группы армий «Центр».
Гудериан смело докладывал Гитлеру о переменах в тактике и стратегии советского командования и его войск, особенно бронетанковых. К ноябрю 1941 года он фиксирует мысль на таком повороте: превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех.
16 декабря Гудериан встретился в Орле с главным адъютантом Гитлера и начальником кадрового управления вермахта, генерал‐лейтенантом Рудольфом Шмундтом. Он обрисовал
