иногда откровенному до развязности и грубости; то, что нередко отталкивало от него мужчин, имело особенную прелесть для некоторых женщин, находивших речи и обращение гениального артиста оригинальными, пикантными; женское чутье открывало им привлекательность его характера; некрасивая внешность, странные обороты рейнского наречия, порой экзальтированное настроение виртуоза нравились более венским дамам, чем музыкантам. Любезность и внимание их часто казались Бетховену признаками более глубокого чувства, и, предполагая, что многие из них влюблены в него, он сам увлекался прелестными дамами и девицами, писал им нежные записки, посвящал им свои сочинения, а иногда предлагал свое сердце и руку. То он был увлечен графиней Кеглевич, юной венгеркой, вышедшей в 1801 году замуж за князя фон Эрба-Одескальки, то графиней Терезой фон Брунсвик, от которой получил портрет масляными красками с подписью:
Несравненному гению,
Великому артисту,
Сердечному человеку,
Дочь придворного офицера, Кристина Герарди, красивая итальянка и талантливая исполнительница романсов Бетховена, также была одной из богинь, которым он поклонялся, что не мешало ему, впрочем, беседовать с ней на языке далеко не божественном, отсылать ее к черту, а жениха ее, д-ра Иосифа Франка, величать дурнем.
Милая Кр… Вы вчера намекнули относительно моего портрета. – Я хотел бы, чтобы вы были осторожнее. Боюсь, что если мы выберем для обратной отсылки кого-нибудь со стороны Ф., то вмешаются несносный Б. или дурень Иосиф. К тому же все дело, может быть, заключается только в намерении сделать мне гадость. Мне пришлось бы снова выпутываться, что было бы совсем невыносимо, так как жалкая толпа не стоит этого. Постарайтесь скрыть все, насколько это только возможно. Уверяю вас, что после этого я напечатаю в газете просьбу ко всем художникам, чтобы они впредь не рисовали меня без моего ведома. Не думал я, что придется иметь неприятности из-за собственного изображения. Что касается снимания шляпы, то все это очень глупо и невежливо и не стоит того, чтобы за это мстить. Объясните ему правила прогулок; adie, черт вас побери.
Милая моя Г., я солгал бы, если бы не сказал вам, что только что присланные мне стихи ваши не смутили меня. Натура моя из тех, которые видя и слыша себе восхваления, чувствуют при этом все свое ничтожество. Но эта похвала должна быть для меня стимулом постоянно стремиться, несмотря на все препятствия, к недостижимой цели, предлагаемой нам искусством и природой. Стихи эти действительно прекрасны, если не считать одного недостатка, который обыкновенно встречается также у других поэтов и состоит в том, что, увлеченные фантазией, вы слышите и видите то, что вам желательно видеть и слышать, хотя бы это было иногда далеко ниже ваших идеалов. Вы, конечно, понимаете, что мне весьма желательно познакомиться с поэтом или поэтессой.
Примите благодарность за внимание к почитающему вас
Л. в. Бетховену.
Для этой певицы Гайдн написал в 1797 г. партию
