тысячи сэкономил.
Макс поднялся со скамейки. Ладно, это всё уже в прошлом и пустяки. Главное, он дома. И сейчас кое-кто будет перед ним извиняться. Потом еще раз извиняться. А потом кое-кто упакует свои вещи и свалит из его квартиры. Но это уже – завтра. На ночь нет никакого желания скандал устраивать. Сейчас – горячая ванна, ужин и минет. Да, именно в такой последовательности.
– Наелась?
– Да, мам, спасибо, – Кира отодвинула тарелку с остатками противоречащего всем нормам здорового питания позднего ужина.
– Слушай, Кира… – Раиса Андреевна забрала тарелку, заменила ее чашкой. – Зелёный?
– Угу.
– Так вот, Кирочка… А что тот молодой человек в машине? Максим, кажется?
– У него дурацкое имя – Максимилиан. Да высадила я его у подъезда, денег… Деньги он сразу дал. Так что всё ОК.
– Телефонами обменялись?
– Мама!
– Что «мама»? Ты же сама сказала: архитектор, холостой, симпатичный…
– Симпатичный – это он сам про себя так сказал!
– Так что, урод?
– Нет, в принципе. – Кира пригубила чай, вздохнула. – Обычный. Нормальный. Глаза зелёные.
– Во-о-от! Глаза рассмотрела! Значит, понравился.
– Ничего он мне не понравился. И у него девушка есть.
– Девушка – не стенка. Отодвинуть можно.
– Мама, ты…
– Что «я»? – Раиса Андреевна встала за спиной дочери, принялась легко массировать ей плечи. А потом наклонилась и заговорила негромко, в темноволосую макушку: – Кирюш, у тебя тридцатник не за горами. В твои годы у меня ты уже в школу ходила.
– Мама, сейчас другое время.
– Время другое, а люди те же. Ты у меня умная, красивая, порядочная девочка. Тебе положено быть замужем.
– Так то порядочным положено…
Слова Киры прозвучали тихо. Но Раиса Андреевна расслышала их очень хорошо. Пальцы ее сжались на плечах дочери.
– Кирочка, доченька, ты вбила себе в голову какую-то ерунду. То дело прошлое, давным-давно быльём поросло, да и…
– Мам, я спать пойду, ладно? Завтра вставать рано.
– Да выспалась бы с дороги. Ты же человек не подневольный, как я. Чтобы «от» и «до», и по звонку.
– Воли у меня тоже не так уж и много – вон хоть у Оксаны поинтересуйся. И потом, у меня завтра сделка в десять. На Выборгской.
– Ну, тогда иди, конечно. Отдыхай, хорошая моя. И не придумывай себе глупости.
– Спокойной ночи, мам.
Объект второй: Васильевский остров
Вообще-то, мне бы больше хотелось иметь собаку, чем жену.
– Чего это мы такие грустные, Максимилиан Валерианович? – Костя спросил, не оборачиваясь, рисуя маркером что-то невидимое Максу на напольной доске. Как диагноз «грустный» поставил – непонятно.
– Я не грустный.
– Ты из-за встречи в Москве расстроился, что
