проводит рукой по коротким волосам. В ее глазах на миг что-то вспыхивает, как будто она хотела возразить Элирии, заявить, что та не имеет права ею командовать. Но вместо этого она лишь еле заметно сжимает кулаки.
– Да, Элирия.
Я надеюсь, что Элирия продолжит говорить о том, чего же хочет принц. Но она целиком переключилась на Сиф, и уголки ее губ растягиваются в приторную ухмылку.
– Вообще никакого стыда, – вкрадчиво произносит она и откидывается на спинку кресла, будто ожидая грандиозного представления королевского шута. – Крутишься здесь, как вшивая собачонка. Только и ждешь какого-нибудь приказа, неважно от кого. Продолжай унижаться и дальше.
Сиф вздрагивает, и во мне закипает гнев. Да, ее покорность иногда трудно переносить. Но неправильно бить того, кто уже лежит на земле.
– Что, нечего сказать? – Элирия кривит губы в подобии улыбки.
Сиф опускает глаза. Ей остается, будучи когда-то частью двора искусств, либо терпеть насмешки и оскорбления Элирии и выполнять ее приказы, или же отказаться подчиняться и тем самым навлечь на себя ее гнев. Правильного решения нет. Не поднимая глаз, Сиф порывается пару раз что-то сказать, но с ее губ не слетает ни слова.
Мой взгляд мечется между Сиф и Элирией. Мне хочется узнать больше о принце, но я не могу молча смотреть, как издеваются над моей камеристкой.
– Я тоже хочу фиников и орехов, Сиф, – прошу я и при этом смотрю на Элирию.
Та сдержанно улыбается, но в ее глазах бушует яростное пламя. Я сорвала ее игру. И если я отдам такой же приказ своей камеристке, не будет ничего постыдного в том, что она его выполнит.
Улыбаюсь Элирии в ответ такой же притворной улыбкой:
– Не хочешь продолжить рисовать, пока человеческая девушка не рассыпалась в прах?
Сиф, довольно улыбаясь, спешит за дверь, а я игнорирую веселое шушуканье куртизанок. Элирия бросает на них свирепый взгляд, пока они не умолкают. Она снова поворачивается ко мне и продолжает рисовать как ни в чем не бывало. Больше я ничего от нее не узнаю.
Неван
Казалось, обед будет длиться бесконечно. Но вот наконец слуги приносят десерт, и глаза принцессы загораются при одном взгляде на изящные ледяные кристаллы. Она приложила немало усилий, чтобы возненавидеть наши блюда. Но все же не в силах скрыть, как ей не терпится почувствовать на языке таяние льдинок, смешанных с жаром ликера и сладостью вишневого сиропа. Волшебный ансамбль вкуса.
Она хватает серебряную ложку, но прежде, чем успевает приступить к десерту, я оказываюсь рядом с изящной серебряной чашей.
– Вы позволите? – спрашиваю я тем мягким, соблазнительным тоном, от которого Роуэн закатывает глаза. Он ненавидит, что таким образом мне всегда удается обвести вокруг пальца любого, будь то фейри, человек или гоблин.
Девушка только скептически кивает, буравя меня взглядом. Ожидает очередного подношения. Но я уже понял. Она может высоко оценить красивые украшения
