как один человек с выражением смертельной ярости на лице направляет винтовку на другого; весь подобравшись и вцепившись в свое оружие, он подался вперед с явным намерением убить. Я увидел убийцу. Я увидел собственное отражение.
Меня накрыло такое жуткое отвращение, что я, наверно, даже блеванул бы, если бы позади меня Сильвио не крикнул:
– Альберик! Платформа поднялась, наша очередь! Давай быстрее!
Я отступил, с трудом приходя в себя, пошатываясь и переводя взгляд с моей несостоявшейся жертвы на командира охраны; один тупо таращился, пытаясь осознать, что едва избежал смерти, а другой пристально смотрел на меня, и его взгляд говорил, что он прекрасно понимает смысл разыгравшейся перед ним сцены. Мне показалось, что я уловил в его глазах нечто вроде восхищения тем усилием, которое я сделал над собой, чтобы подавить смертельный порыв, но, возможно, у меня просто слишком богатое воображение.
Я последним вышел из помещения, хрипло бросив:
– Приблизительно через час замки откроются, и вы сможете перевезти раненого в госпиталь.
Прежде чем закрыть за собой дверь, я едва заметно кивнул командиру, который, похоже, только что удержал меня от того, чтобы прожить остаток жизни с ощущением себя убийцей.
Не теряя времени, я взобрался на платформу подъемника и поднялся в кабину, где меня ждали Сильвио и водитель. Скорость, с которой огромный лифт доставил нас вниз, несколько удивила меня, но я едва это заметил, настолько я был потрясен только что пережитым.
Когда мы оказались внизу, стало совершенно очевидно, что во второй раз проделать тот же трюк на контрольном пункте, охранявшем две дороги, ведущие к главным воротам, а также к подъемнику, нам не удастся. Там было слишком много охраны. Если бы мы попытались проложить путь силой, базовые крепостные башни в два счета сровняли бы нас с землей. Но ведь мы не просто так считались специалистами по биоинформатике; чтобы разрешить эту проблему, мы предусмотрели хакерский взлом.
Клотильда, которая, разумеется, с самого начала была в деле, запустила с переносного терминала свою программу, и сразу же, как по волшебству, дезактивировала весь сектор защитного барьера, который перекрывал эту часть дороги, и открыла нам широкий проход наружу, вне поля зрения контрольного пункта.
Одна за другой, почти торжественным маршем, «Косатки» спустились с насыпи и двинулись на север. Когда вся колонна оказалась по другую сторону, барьер снова включился, как будто ничего не произошло.
Мы наконец выбрались из Нового Иерусалима. До победы было еще далеко, от нас по-прежнему требовалась крайняя осторожность. Однако при мысли, что впервые за долгое время мы больше не находимся под гнетом тупых вояк, а предоставлены сами себе, я испытал краткий миг восторга.
Мы были свободны. Теперь следовало таковыми и остаться.
Войсковые транспортники класса «Косатка» считались «скрытными», то есть, при прочих достоинствах, практически
