не можешь сравнивать, это же разные вещи, – жалобно сказала она. – Ты не можешь просить меня отказаться от жизни, которая меня ждет!
– Однако это именно то, о чем ты просишь меня.
– Нет, нет. Ничего общего. Тебе же больше нечего…
Она осеклась, но было уже слишком поздно.
– Мне в любом случае больше нечего ждать от жизни, ты это хотела сказать? Провести пятнадцать лет в тюрьме или на этой планете – какая разница?
– Я… нет…
– Зато ты уже сделала выбор между своей блестящей карьерой и жизнью в пустыне с дезертиром, верно?
Этот язвительный тон глубоко задел молодую женщину. Она промолчала.
Льето проявлял все признаки нарастающего нетерпения, но не решался вмешаться.
– Я просто стараюсь сохранить трезвую голову и как можно рациональней анализировать ситуацию, – сказала она наконец. – Единственное, что очевидно, – если ты этим вечером уйдешь, обратного пути у тебя не будет. А вот если сдашься, у нас появится хотя бы шанс остаться вместе.
– Ты очень наивна, если считаешь, что в один прекрасный день они меня выпустят. Там, снаружи, жизнь будет тяжкой, но у меня появится возможность сделать нечто значимое.
– Например? Что ты такого можешь сделать на этой дурацкой, наполовину пустынной планете?
В ее голосе прозвучало больше иронии, чем она того хотела.
– Не знаю… Постараться обжиться, научиться узнавать эту новую землю или даже сделать что-нибудь, чтобы остановить эту абсурдную войну.
Он говорил очень осторожно, как если бы знал, что сказанное им звучит смешно. Для Клоринды все вдруг стало совершенно ясно.
– Так вот оно что! – воскликнула она. – Ты возмечтал о величии! Представляешь себя мстителем за атамидов, заступником угнетенных народов!
– Нет… конечно же, – пробормотал он. – А если и так, не вижу в этом ничего, достойного презрения. И лучше уж так, чем покориться Монтгомери.
– Вот мы и добрались до сути! – в ярости взорвалась Клоринда. – Меня ты упрекаешь в том, что я не хочу пожертвовать ради нас своей карьерой, а самому важнее всего не признать себя побежденным старым врагом!
– Не так громко! – взмолился Льето. – Не так громко, пожалуйста!
Танкред долго всматривался в лицо Клоринды, прежде чем холодно ответить:
– В конечном счете мы всего лишь два эгоиста, верно?
Молодая женщина замолчала. Она слишком хорошо предвидела, что за этим последует, и не понимала, что сказать – что она могла бы сказать, – чтобы помешать ему.
– А как два эгоиста сумели бы построить совместную жизнь? – закончил Танкред. – Они несовместимы.
Клоринда изо всех сил пыталась сдержаться, но теперь слезы хлынули, заливая лицо. Все сначала. Это ужасно. Всякий раз, когда им, казалось, вот-вот удастся добиться понимания, они неизбежно отталкивали друг друга, как два магнита с одинаковыми полюсами. Еще сегодня днем она страстно мечтала рассказать ему, как сожалеет о сказанном
