на траве.
Территорию столовой ограждал низкий заборчик из узеньких деревянных брусьев, выкрашенный белой краской и увенчанный шапками плетущихся жёлтых роз. В столовой стояло много столов: по одному на каждый класс. Они делались из очень толстых деревьев, которые распиливали вдоль на две части. Каждую такую половинку опрокидывали плоской стороной наверх, а внизу устанавливали опоры, чтобы бревно не покатилось. Лавками служили толстые поваленные деревья, поросшие мягким мхом. А вокруг некоторых столов «росли» пеньки, служившие стульями. Вся посуда в школьной столовой была сделана из прозрачного, как слеза, горного хрусталя, а столовые приборы – из серебра.
Когда Клаурис и Альерта примчались на школьную гору, обеденное пиршество было в самом разгаре. Обеду в школе вирфов отводился целый час, поэтому ученики, не торопясь, ели и пили, общаясь между собой и веселившись от души. Впрочем, не только ученики, но и преподаватели. За преподавательским столом сегодня стоял особенно дикий хохот – Велирэйн с Вилли на плече рассказывал коллегам забавные истории, так что все пребывали в отличном расположении духа и, казалось, не придавали должного значения надвигающейся войне.
Школьный повар, добрейшей души мужчина по имени Валегорт, интересовался у сородичей, как им понравилось сегодняшнее меню, порхая между столами на шикарных крыльях, цвет которых походил то ли на лосося, то ли на варёную креветку, в общем – на что-то морское и очень вкусное.
– Вале, жареные на костре помидоры просто изумительны! – похвалил его директор школы Веор – крепкий вирф лет сорока пяти с крыльями цвета болотной тины.
– А грибы в сметанке как вам? – беспокоился повар. – А жаркое с сыром?
– Всё бесподобно, господин Валегорт! – раскланялся Милистас. Он пребывал в изумительном настроении, поскольку был уверен, что Клаурис не появился на уроках из-за своего позора и небось плачет дома у зеркала, разглядывая свои белёсые обрубки.
– Кушайте! Кушайте, мои дорогие! – светился счастьем повар и торопил помощников, чтобы не зазевались и скорее подкладывали добавки, а грязную посуду уносили к бочкам с водой.
Одноклассники Клауриса о чём-то оживлённо спорили, потягивая из хрустальных фужеров клюквик, традиционный напиток вирфийской школы. Его готовили из клюквенного лимонада, сливочного мороженого, имбиря и корицы. Милистас как нельзя кстати поперхнулся клюквиком, когда увидел спускающегося за стол на сияющих серебряных крыльях Клауриса, в коем никак нельзя было узнать тусклого альбиноса.
Мгновение спустя вершину горы будто отрезало от мира и любых посторонних звуков. От шока, казалось, умолкли даже птицы и сложили крылья последние жужжащие осенью насекомые.
– Клаурис, это ты? – осторожно всматриваясь в серебряного вирфа, тихо спросил Слаунир.
– Я, – едва слышно прошептал бывший альбинос.
– Что за чудеса происходят в твоём классе? – обратился к Слауниру директор школы.
– Я сам это вижу впервые, – растерялся Слаунир.
– Сначала
