яростные выпады – гнев брал верх над здравым рассудком, если можно так назвать сознание маньяков.
Казалось, что может предложить заключенный охране или психологу, находясь в одиночной камере? Да что угодно – фантазия пускалась в пляс. Педофил из Саратова, Алексей Михайлюк, предлагал за встречу с журналистами упомянуть меня, как первоклассного специалиста. Московский хирург-убийца Юрий Бойков уговаривал надзирателя дать съездить в город, а взамен переписал бы двухкомнатную квартиру на него. Торговались все, да смысла в этом было мало сомнительная слава не прельщала, а все имущество арестантов изымалось в пользу государства. Да и каждый помнил о пособничестве, что лучше всего ограждало даже от мыслей о том, чтобы слушать предложения заключенных, а не пропускать их слова мимо ушей. Каждая сторона это понимала и неизбежно приходила хандра. Депрессивное подавленное состояние могло длиться неделями, а то и месяцами, после чего наступало самое страшное. Принятие неизбежности настоящего и будущего. Человек ломался и получал либо смирение с положением дел, либо озлобленность на всё и всех.
Я посещал этих сломленных людей, выводил их на эмоции, составлял прогнозы потенциальных проблем и еженедельно сдавал отчет Геннадию Илларионовичу. Думаю, что отчеты не читались в принципе, но меня это не сильно заботило – какой смысл волноваться за результат работы, если он не влиял на возвращение всех этих людей в социум?
Глава 2. Фадеев
Оливер и Анатолий попали в тюрьму с разницей в один год. Оливер Калинин был осужден по нескольким статьям, которые в совокупности не давали пожизненного заключения, однако суд решил избавить граждан от душевнобольного. Он имел классическое диссоциативное расстройство личности и иногда вместо молодого парня приходилось общаться с девушкой по имени Алиса. Раздвоение проходило не спонтанно, а когда девушке нужно было что-то сказать, что бывало достаточно часто. Оливера взяли за двойное убийство и в зале суда "включилась" Алиса. Что случилось дальше, газеты не писали, потому что дело стало проходить за закрытыми дверями. С точки зрения интереса Оливер идеальный экземпляр – не буйный, охотно контактирует, изъясняется доступным языком, все понимает. Вот с Алисой уже начинаются проблемы, поскольку она замкнута в мужском теле, которое заставляет ее комплексовать и зачастую срываться на эмоции. Вопреки древним заблуждением раздвоение личности не лечится, поэтому приходится общаться с обеими ипостасями Оливера.
С Анатолием все сложности начались с первых же секунд нашего знакомства.
– Я хочу, чтобы меня казнили, – заявил Анатолий, как только я оказался в его поле зрения. Не удивившись, я задал самый логичный на тот момент вопрос:
– Как именно? – Анатолий едва заметно улыбнулся, но не растерялся:
– Какие у меня есть варианты?
– Боюсь, что никаких, – пришлось ответить, чуть разведя руками.
