а что же мне делать? – пожал плечами Мирон.
– Чево, чево! – передразнил его Евсей. – Вон, поди, Антип – пустит на постой. А? – вопросительно посмотрел, он на соседа.
– Чево ж не пустить-то – изба больша. Чо он меня придавит, чо ли? Да и нам с Авдотьей веселей будет.
– Ну вот, прямо счас и собирайси, – подхватил Евсей. – Собери, чево надобно, да посуду свою не забудь. Ты уж не серчай – но нам с мирскими из одной посуды исть не можна.
– Ну, Мирон, пошли, – дождавшись, когда тот соберёт всё необходимое, поднялся Антип. – Теперяча у меня поживёшь.
Изба Антипа мало чем отличалась от Евсеевой, видать, всем миром жильё строили, недосуг было до разнообразия: пять одинаковых изб, небольшая часовенка да от зверья частокол кругом – вот и всё поселение…
– Вот, Авдотья, принимай гостя! – с порога крикнул Антип.
– Ой! Проходьте, проходьте. Милости просим, – засуетилась та.
– Присядьте пока… Щас шаньги подойдуть, – заглянула она в пышущий жаром зев печи.
– Ты шибко-то не суетись – не голодные мы, только из-за стола – у Евсея отобедали, – махнул рукой Антип.
– Вот куды ж Мирона определим? – вопросительно взглянул он на хозяйку.
– А ты ему возле печки постельку помягче сгоноши. Пущай отдыхат, пока совсем не обыгается.
– Да чего ж я отдыхать-то буду? – возмутился Мирон, – Ты мне укажи – али чего по хозяйству подсобить нужно? Надоело уже без дела проживаться.
– Чево, чужой хлеб в горле петухом поёть? – засмеялся Антип. – Вот погодь чуток – и тебе дело найдётся.
– Верно говорит Антип, вскорости мужики орешничать поедуть – там на всех работы хватит, – добавила Авдотья.
– А покуда ляжь отдохни да поспи часок, другой. Авдотья щас тебе постель сгоношит21, – тоном, не терпящим возражений, произнёс Антип.
– Мирон уж было открыл рот, чтобы возразить хозяину, но тот, опередив его, заботливо, по– отечески, повторил своё предложение…
От вынужденного безделия, время тянулось медленно. Мирон не знал куда себя деть, каждый день открывая всё новые районы окрестностей, он не забывал дорогу к озеру, в надежде увидеть Марьяну. Вот и в этот день, проснувшись, он поспешил к кристально чистой воде лесной купели.
Тайга, ещё не пробудившись ото сна, дышала ночной прохладой. Легкая дымка тумана повисла над озером.
Мирон пробежал по мокрой траве елани, на ходу сбросил с себя одежду и с разбегу нырнул в обжигающую холодную воду. Тысячи иголочек, приятно покалывая, покрыли всё его тело.
– Фу-у! – вынырнув, потряс головой Мирон и, с силой рассекая прозрачную толщу воды, поплыл на другой берег. Выглянувшее из-за горы солнце вмиг разогнало пелену тумана и яркими бликами засверкало на зеркальной глади озера.
«Какая первозданная, нетронутая красота!» – не спеша рассуждал Мирон, наслаждаясь прохладой воды и окружающей
Сгоношит – постелет.
