перед возвышающейся в недалече тайгой. Здесь, на невысокой возвышенности, река вновь набирала свою силу, уходя узеньким рукавом под мельницу и заставляя без устали работать мельничное колесо в дни помола зерна.
Маленькие полянки разбросанных пожелтевших стеблей овса и ржи окружали небольшое ладно срубленное строение. Хорошо заметная колея от тележных колёс уходила от него в тёмные дебри лиственницы и кедра. Видать, в последнее время после уборки урожая этим путём часто пользовались. Неширокой прогалиной следы от гружёных телег вели в поселье Устина Агапова. Вскоре тайга расступилась, и на открывшейся елани появился огороженный частоколом скит.
Мирон толкнул массивные бревенчатые ворота и к своему удовлетворению отметил, что они не заперты изнутри.
Проехав в сторону стоящих в отдалении изб, он заметил сидящего на бревне старичка, не по погоде одетого в потёртый зипун. Неподалёку от него пасся небольшой табун стреноженных лошадей.
– Добрый день, дедушка! – слегка наклонив голову, поприветствовал его Мирон.
– А ты кто таков? Откель будешь? – прищурив глаз, вместо приветствия ответил старик. – Видать, с ветру – нетутошний.
– Мирон я, Кирьянов. У Антипа Суртаева проживаю.
– Слыхал, слыхал… – пригладил рукой длинную седую бороду старик. – Гляжу, совсем обыгалси. А то Серафима сказывала, что тебя Евсей едва живого приташшил. Не думали, что подымисси.
– А не подскажешь ли, дедушка, где мне эту самую Серафиму найти? – спрыгнул Мирон с лошади и подошёл к старику.
– Вон её изба, – поднял дед, лежащий рядом с ним, батожок и ткнул им на крайний дом, выходящий огородом к лесу.
– Только я видал, вроде, она с утра с Марьянкой и Фадейкой в тайгу подалася.
– Как звать-то тебя? – учтиво спросил Мирон.
– Гордеем… – слегка наклонил голову старик.
– Благодарю тебя, Гордей, – вежливо произнёс гость. – А кто это – Фадейка?
– Как хто? Жаних Марьянкин! – взглянув на собеседника удивлёнными глазами, ответил Гордей.
– А что, у Марьяны есть жених?
– А как жа! – гордо поднял голову старик.
Мирон задумался, не зная, что ему предпринять. Ответ Гордея будто ушатом холодной воды окатил его с головы до ног, забравшись неприятным холодком в враз помрачневшую душу.
– А не знаешь, скоро ли они вернутся? – погрустневшим голосом продолжил Мирон.
– А откель мне знать? Ежелив недалече в тайгу пошла, то вот-вот назад должна придтить, а ежели в горы подалася – то жди только к ночи. Гордей опёрся обеими руками на палку и отвернулся в сторону пасущихся лошадей, давая понять, что добавить ему больше нечего.
– А чево тебе Серафима занадобилася? – после недолгого молчания вдруг спросил Гордей.
– Травки она мне для отвара давала. Так вот вчера последние допил.
– Фи-и! –
